Директор центра экспертных инициатив «Ой Ордо», Игорь Шестаков специально для Азиатского Экспресса

Прошедший в Астане саммит «Центральная Азия–Китай» стал очередным подтверждением того, что Пекин всерьёз нацелен на углубление стратегического партнёрства с одним из ключевых для себя регионов. Речь идёт не только о резком росте экономического взаимодействия — с 500 миллионов долларов товарооборота в 1990-е до нынешних почти 100 миллиардов, — но и о том, что ЦА играет важную роль в реализации амбициозных геополитических и инфраструктурных инициатив Китая, прежде всего проекта «Один пояс, один путь».

Стабильность и предсказуемость стран Центральной Азии для Китая сегодня важнее даже, чем сложные, но масштабные отношения с США. Товарооборот с Вашингтоном хоть и остаётся на уровне 700 миллиардов долларов, сопровождается многочисленными трениями. Именно поэтому Си Цзиньпин в Астане открыто выступил против тарифной политики администрации нового американского президента, заявив, что подобный протекционизм — не что иное, как «правила джунглей». Такое заявление в контексте недавних слухов об активизации китайско-американского диалога звучит особенно резко и недвусмысленно: подчеркивая, что никакого сближения нет, есть лишь конфликт глобальных экономических моделей и твёрдая приверженность Пекина многополярному миру, где США не могут диктовать условия.

Саммит подтвердил готовность Китая не просто инвестировать, но и брать на себя социальную нагрузку в странах ЦА. Пекин пообещал выделить 1,5 миллиарда юаней на проекты в сфере борьбы с бедностью, охраны окружающей среды и «зелёного развития». Китай последовательно строит образ не только инвестиционного и торгового партнёра ЦА, но и социально ориентированного союзника.

Отдельного внимания заслуживает китайский подход к развитию транспортной инфраструктуре. Пекин не просто ищет рынки сбыта, он инвестирует в создание логистических цепочек. Проект железнодорожной дороги «Китай — Кыргызстан — Узбекистан», активно обсуждавшийся на саммите, представляет собой один из флагманов инфраструктурной интеграции XXI века. Этот маршрут не только имеет экономическое значение, но и символически важен — он укрепляет сухопутную связанность регионов и снижает зависимость от нестабильных международных маршрутов.

Особый акцент был сделан и на энергетике и горной добыче. Только с Казахстаном на саммите были заключены соглашения на сумму около 20 миллиардов долларов, что подтверждает особый статус этой страны в китайской внешнеэкономической стратегии. Казахстан с его природными ресурсами давно находится в поле интересов и США, но Пекин ясно дал понять: он готов действовать быстрее, решительнее и без навязывания политических условий.

Продолжая курс, заданный в 2023 году на первом саммите «Центральная Азия – Китай» в Сиане, Пекин продемонстрировал устойчивость и последовательность своей политики в регионе. Важный сигнал был подан и в сфере безопасности. Китай ясно дал понять, что готов поддерживать обороноспособность государств Центральной Азии, особенно с учётом угроз, исходящих из Афганистана и возможного экспорта экстремизма в Синьцзян-Уйгурский автономный район. Этот пункт нашёл отражение в итоговой декларации.

При этом очевидно, что Пекин не конкурирует напрямую с Турцией и Организацией тюркских государств — просто потому, что у Анкары нет сопоставимых с Китаем ресурсов. Турция активно эксплуатирует тюркский фактор, но её экономические возможности ограничены. В данном контексте мы видим, что Китай наращивает «мягкую силу», рассчитанную на молодежь: расширяет программы образовательного и гуманитарного сотрудничества. На саммите было заявлено о поддержке открытия кафедр китаеведения в вузах региона, преподавания китайского языка, развитии инициатив вроде «Мастерских Лу Баня».

Таким образом, в противовес турецкому влиянию выстраивается внешнеполитическая альтернатива — не менее притягательная, но более финансово обеспеченная.

t.me