Руководителя аналитического консорциума «Перспектива» Валентин Богатырев дал экспертную оценку принятых парламентом Концепций этнической и национальной политики Кыргызстана.

Первое, что обращает на себя внимание, когда вчитываешься в тексты опубликованных и даже уже отчасти принятых документов (Государственная Концепция национальной политики КР фракции «Ата-Журт» и Концепция этнической политики и консолидации общества КР Отдела этнической, религиозной политики и взаимодействия с гражданским обществом, Аппарата Президента КР) - отсутствие в обеих концепциях четкого представления о предмете и объекте, которые рассматривают концепции.

В различных местах, иногда даже в одном предложении концепции предъявляют в качестве своего объекта и предмета самые разные вещи. Причем эта путаница начинается уже с ключевых понятий: «национальная политика», «этническая политика», «межэтнические отношения». К тому же эти понятия постоянно включаются в другие контексты: государственность, национальные интересы, территориальная целостность, развитие страны, консолидация общества и так далее.

Вот, к примеру, ключевое определение из документа, представленного фракцией партии «Ата-Журт» (далее: А-Концепция): «Национальная политика Кыргызской Республики является системой действий и мер, осуществляемых государством в сфере этнических отношений, направленных на реализацию национальных интересов и разрешение возникающих противоречий».

Здесь понятие «национальное» в одном предложении употребляется дважды и оба раза в различных смыслах, а затем вводится еще понятие «этническое», что окончательно запутывает ситуацию. И это только первый вопрос. А далее возникают и другие: что такое этнические отношения и чем они отличаются от межэтнических, что такое национальные интересы и чем они отличаются от этнических, почему только государству отдается функция политики вообще и национальной/этнической в частности, чем действия отличаются от мер, и так практически по каждому слову.

Концепция, подготовленная в аппарате президента, безусловно, более строга в определениях, но и здесь многое вызывает недоумение. Почему, например, «консолидация на основе общегражданской идентичности» рассматривается как фактор, обеспечивающий межэтническое согласие?

Можно считать себя гражданином Кыргызстана и быть преступником в глазах части населения этой страны? Или как совместить «совместную ответственность граждан Кыргызстана за сохранение единства и культурного многообразия страны» с реальной степенью участия в государственном управлении малочисленных этнических групп или очевидной моноязычной политикой государства.

Когда идет такая понятийная чехарда, очевидно, что термины ни при чем, они особенно не волнуют авторов. Это происходит либо вследствие недостаточной профессиональной квалификации, либо мы имеем дело с фиктивными идеологемами. Отказывать авторам этих концепций в профессиональной квалификации не очень хочется. Остается сделать второй вывод: документы являются просто идеологическими, теми, что на профессиональном сленге называются «фиктивно-демонстративный продукт».

Понятно, что в таком случае уже через пару абзацев чтения этих документов перестаешь понимать: о чем же идет речь, и что именно будет объектом политик, простроенных на основе этих концепций. Любое действительно осмысленное рассмотрение этих документов попросту невозможно.

Известно, что парламент, когда рассматривал проект Концепции, внесенный партией «Ата-Журт», пришел к выводу, что необходимо согласовать президентскую и ата-журтовскую концепции. Однако попытки понять, о чем идет речь в этих документах приводят к одному очень неожиданному выводу: эти концепции не имеют друг к другу никакого отношения. Они – о разном.

В одном случае предметом является национальная политика, а в другом – этническая политика и консолидация общества. Причем под национальной политикой у ата-журтовцев понимается составная часть политической деятельности государства, призванная регулировать межэтнические отношения в различных сферах жизни общества. Президентская Концепция (далее: П-Концепция) существенно по-другому толкует то, что здесь называется этнической политикой. Это не только межэтнические, но и субэтнические отношения, а также этнокультурные права граждан. При этом здесь помимо регулирования вводится и функция «учета» вопросов, связанных с межэтническими и субэтническими отношениями, а также этнокультурными правами граждан. (Учет понимается не как фиксирование, а как фактор политического управления). Но помимо собственно этнической политики президентская Концепция претендует и на консолидацию общества, причем не только в межэтническом смысле, но и в более широком – как общее общественное целеполагание, как единое гражданское позиционирование и так далее, что вообще далеко выходит за рамки этнического контекста.

Насколько обоснован тот или иной подход – это дело пристрастий и зависит от целей авторов. Для нас же важно отметить, что в данном случае мы имеем место с практически различными документами, имеющими только небольшую общую область пересечения: межэтнические отношения.

Можно сделать два очевидных вывода: (1) авторы свалили в кучу большое количество самых разных явлений и процессов и затем пытаются дать настолько же эклектичный набор мер, которые, якобы, могут что-то изменить в лучшую сторону, и (2) обе концепции являются идеологическими, а не действительными программами.

При этом цели у авторов были различны и их позиции по отношению к межэтническому конфликту были различными. И это отчетливо проявилось в документах.

Целью а-концепции «является создание необходимых правовых, политических, экономических, социальных, культурных и других условий для развития и жизнедеятельности представителей всех этносов Кыргызстана, укрепления государственности, суверенитета, территориальной целостности и единства народа Кыргызстана»

Целью П-Концепции является «консолидация общества на основе общегражданской идентичности, совместной ответственности граждан Кыргызстана за сохранение единства и культурного многообразия страны в целях прогрессивного демократического развития».

Общего в этих позициях нет ничего. Даже когда речь идет о единстве, то в одном случае это единство народа, а в другом – единство страны. По сути же А-Концепция заявляется, как план условий для этнического развития и укрепления государственности, а П-Концепция – как план консолидации общества.

Итак, возникает вопрос: если причиной появления концепций является неблагополучие в межэтнических отношениях, то почему авторы по-разному видят, как можно устранить это неблагополучие. Для одних рецепт – развитие этносов, для других – консолидация общества. Это процессы, которые друг с другом могут быть не связаны вообще, либо связаны в обратной зависимости. Вполне возможно, что политика развития этносов приведет к диссоциации общества, а политика консолидации – к деэтнизации и игнорированию этнического компонента. А если точнее, то именно это обычно и происходит.

Но дело здесь вовсе не в придирках к представленной нам понятийной свалке, хотя документ, претендующий на то, чтобы быть концепцией должен по определению быть терминологически строгим и не в декларативном характере концепций, хотя декларациями сейчас ничего не поправишь.

Проблема в другом. Какой смысл мы будем подразумевать в каждом случае, таковы и будут выводы и действия. И эти различия могут доходить до противоположных, что и получилось у этих двух концепций.

Но не стоит думать, что эти различия стали причиной войны концепций. Скорее всего, их авторов мало волнует, что именно стоит делать для решения возникших проблем. Будет много желающих сказать автору этих слов, что он слишком уж погряз в терминологических тонкостях и не в них дело. И с этим придется согласиться. Действительно, дело совсем не в том, что написано в этих концепциях. Они за словесной игрой и непроработанностью обеих скрывают совершенно другое, истинное противостояние, которое существует сегодня в обществе.

Собственно говоря, именно этот концептуальный конфликт стал причиной обострения межэтнических отношений. Заключается он в простом вопросе: Кыргызская Республика не по факту проживания, а по своей природе – это страна кыргызов или полиэтническое государство?

Авторы а-концепции полагают, что Кыргызская Республика – это, несомненно, – страна кыргызов. И они вводят отдельным и ключевым пунктом в свою концепцию в качестве основной цели национальной политики «целенаправленное развитие кыргызской нации как интегрирующего и консолидирующего ядра кыргызского общества». Другие же этносы, проживающие в стране, имеют, безусловно, все гражданские права, но имеют и определенные обязанности, вытекающие из того факта, что живут в стране кыргызов.

Прежде всего – знание ее языка, уважение культуры и так далее. Именно такое видение определяет многие политики, прежде всего, – языковую. Именно такое видение, моноэтническое, сегодня доминирует в национальном дискурсе.

Авторы президентской концепции исходят из другого представления, того, которое доминирует сегодня во взгляде на страну извне: Кыргызстан – это многонациональное государство по своей сущности, где кыргызы – только один из многих равноправных этносов, пусть даже и государствообразующих, самых многочисленных и прочее. Именно так видят Кыргызскую Республику в Европе, в России, в США. В таких государствах практикуется иная политика, процедуры которой хорошо расписаны в различных декларациях, принятых международными сообществами и странами. Здесь граждане могут знать, а могут и не знать кыргызский язык, а государство обязано обеспечить им услуги на родных языках, по крайней мере, – в местах компактного проживания, поддерживать образование на родных языках и так далее. Здесь, если компактное проживание является достаточно многочисленным, можно ставить вопрос о различного типа и уровня автономиях (как, например, в Испании, Великобритании, сейчас - Бельгии).

Таким образом, хотя в обеих концепциях речь идет о единстве народа, развитии этносов и прочих, казалось бы совпадающих, вещах, но речь в них идет о разных странах.

Если же вы будете читать документы уже вне этого контекста, и если не различаете этнические отношения от национальных, то найдете в концепциях очень много одинакового, особенно когда дело касается деклараций и мероприятий. Обсуждать их содержание и реальность, особенно когда это касается концепции, подготовленный партией «Ата-Журт», занятие сложное. Это достаточно бессистемный набор благих призывов, разделенный по традиционным сферам.

В президентской Концепции исполнительная часть выглядит более привлекательно. Прилагается план действий по пяти приоритетным направлениям. Правда, почему они приоритетные – неясно. С таким же успехом можно было набрать другие пять направлений, или три, или десять. Основания для выбора в концепции не приводятся. Из принципов и целей они не вытекают, из анализа ситуации – тоже.

Приоритетные направления прямо повторяют перечень приоритетных задач, собственно это у авторов – одно и то же. Но методологически задачи, определяемые целями, должны иметь ортогональное отражение в деятельностных сферах и форматах. Проще говоря, если вы ставите, например, задачу «повышения уровня коммуникации и доверия между людьми различных национальностей через сбалансированную языковую политику», то приоритетными направлениями решения этой задачи будут изменение образования, формирование мотиваций, политика средств массовой информации и так далее, а не «повышение интегрирующей роли государственного и официального языков», и «гарантии и условия поддержки языков этнических групп». Именно в результате такой политики мы сегодня имеем то, что имеем: язык и языковые вопросы являются средством формирования межэтнических напряжений и конфликтов, а не доверия между людьми.

Естественно, что когда дело доходит до конкретных мероприятий, содержание Концепции и вовсе испаряется. Вот, например, задачу поддержки функционирования языков этнических сообществ предлагается решать двумя мерами: через издание трилингвальных словарей и проведение анализа системы обучения на языках этнических групп. Ну, первое вообще непонятно о чем и зачем, а второе надо было сделать еще до или во время работы над концепцией, поскольку если такого анализа нет и его предполагается сделать только в 2012 году, то и откуда взялась эта стратегическая цель 3 из раздела I. Может здесь все хорошо и ничего делать не надо? Вот таким образом можно говорить практически о каждом пункте плана. Это классический документ ни о чем.

Но что же мы должны делать, чтобы все-таки больше не было того, что произошло в июне 2010 года. Ответ на этот вопрос если и лежит в сфере межэтнических отношений, то в последнюю очередь. Здесь вообще должны обсуждаться другие вопросы: какую мы строим страну и государство, каковы цели и параметры национального самоопределения, что такое этническая идентичность кыргызов и как она соотносится с национальной идентичностью, каково состояние социо-культурного нормирования и в какую сторону оно должно меняться и так далее. Ответа ни на один этот вопрос концепции не дают, да и не собирались давать. Я понимаю, что для власти вообще, и для нынешней в частности, это очень сложные вопросы. Но только их постановка и решение могут нам помочь.

В противном случае мы снова и снова будет натыкаться на межэтнические конфликты, и удивляться, почему концепции есть, а счастья нет.

(Институт общественной политики)