Идея навязать России агрессивный ислам провалилась, поэтому в стране рядом могут стоять мечеть, православная церковь и синагога.

Любые попытки перенести на территорию РФ этнические конфликты всегда жестко пресекались вплоть до лишения гражданства. Об этом в интервью URA.RU рассказала член Совета при Президенте РФ по межнациональным отношениям, член Общественной палаты РФ, эксперт совета Межведомственной рабочей группы по вопросам межнациональных отношений Правительства РФ Маргарита Лянге.

— На фоне конфликта между Израилем и Палестиной по всей Европе проходят митинги и протесты, всюду выходят мусульмане. В России же, где достаточно много людей, исповедующих ислам, все спокойно, протестов нет. С чем это связано, почему такой контраст?

— Дело в том, что ислам у нас отличается от всего того, что мы видим в мире. Нам пытались навязать агрессивный жесткий ислам. Но наш ислам, также как и наше православие, более мягкий. Для нас нормально, когда приверженцы разных конфессий мирно и дружно живут рядом. Это то, что никак пока не получается в Европе, где скорее идет капсулизация и, как следствие, появляются анклавы. У нас такого не было. Если посмотреть на наши старые торговые города — Иркутск, Астрахань, Оренбург и другие, то увидите удивительную для многих в сегодняшнем мире вещь: на расстоянии чуть ли не 100 метров друг от друга там еще с позапрошлого века спокойно стоят мечеть, православный храм и синагога.

Мы обладаем уникальным кейсом межкультурного, межрелигиозного взаимодействия. Уникальным вообще на планете Земля.

Это результат работы нескольких поколений жителей нашей многонациональной страны. Нам это досталось, и наша задача — не испортить. На фоне палестино-израильского конфликта, того, как полыхает Европа и все остальные, нам нужно погромче заявить о том, что мы много столетий знаем, как не допустить конфликтов.

— А в чем особенности нашей межконфессиональной и межэтнической политики?

— В том, что мы признаем право друг друга быть разными. И это было у нас всегда. В том числе по отношению к коренным малочисленным народам Севера. Британцы пытались первыми прийти туда, но у них ничего не получилось, потому что они не уважали местных жителей, которые могли стать проводниками. А когда русские пришли, они переняли и манеру питания, и одежду, потому что уважали людей, которые там живут. Поэтому у нас давние-давние такие традиции. Много межнациональных и межрелигиозных браков.

— Можно ли говорить, что у нас все неспокойно, но по-своему? Крупных конфликтов и митингов нет, но есть мелкие инциденты. Например, с сожжением Корана.

— История с Кораном была 100% заказная. В голову не приходит нормальным людям такие вещи делать. Когда сжигают Коран в Швеции, они хотят показать, что свободны настолько, что могут сжигать все, что угодно, не думая о том, что твоя свобода заканчивается там, где начинается оскорбление другого человека. У нас, несмотря на достаточно серьезный период богоборчества в советское время, люди по-другому относятся к священным книгам. Это все абсолютная, 100% провокация. Он сказал, что за какие-то копейки это сделал, глупый, несчастный человек. Хотя его жалко и то, что с ним сейчас происходит, странная вещь.

— Говоря о «странности» продолжения этой истории, интересна реакция общества: людям оказался важнее не столько религиозный конфликт, или даже судьба Журавеля, сколько вопрос с конституционными правами. То есть каждый больше волновался за несоблюдение прав в целом.

— У нас в обществе понятие справедливости очень важно. Как и понятие того, что мы все равны. Это христианское понятие. Большинство населения нашей страны — русские и православные, поэтому и точка зрения, что все люди равны, в обществе превалирует. Да, человек должен понести наказание, но это наказание должно быть справедливым. Это очень важно, именно поэтому история и получила такой резонанс.

— Есть и более свежий пример межконфессионального конфликта. Бывший посол Израиля в России Аркадий Мильман, комментируя палестино-израильский конфликт, сравнил палестинцев с бурятами, причем использовал бурят как оскорбление. Может ли данный конфликт повлиять на терпимость к евреям в России?

— Нет, не повлияет, это попытка перенести свою головную боль на нашу здоровую почву. Потому что тот, кто знает бурят, знает, что это прекрасно образованный, сильный и мудрый народ. Использовать их в качестве оскорбления — это показатель нездорового восприятия и безграмотности. Мильману, вероятно, обязательно нужно было найти плохой пример в России. А такого примера нет! Все это есть только в его искаженной системе координат взгляда на мир и межнациональные отношения.

— На Кавказе любят громкие слова. Но ни до какой отправки жителей в зону конфликта не дойдет. Достаточно мудрости и понимания у людей, которые находятся и в духовном руководстве на Кавказе, и в руководстве республик, чтобы этого не допустить. Потому что Кавказ совсем недавно пришел в себя после огромного нашествия разного рода террористов-экстремистов с Ближнего Востока. Только огромнейшая работа была проведена, чтобы привести в чувство людей, подвергшихся их деструктивному влиянию. Говоря о палестино-израильском конфликте, мы можем только с печалью наблюдать за тем, как это все там развивается.

— Давайте отойдем от конфликта Израиля и Палестины и посмотрим на Карабах. У представителей разных национальностей в России есть свои общины. Но даже армяно-азербайджанский конфликт показал, что они не идут на протесты, не выясняют отношений. Хотя еще не так давно в Москве одно время были массовые драки армян с азербайджанцами. Чем это можно объяснить?

— Наш президент неоднократно заявлял, что Россия выступает за скорейшее урегулирование конфликтов. Но если говорить о Палестине и Израиле, кавказские республики уже неоднократно высказались в поддержку Палестины, граждане республик изъявили желание поехать воевать. Что это может означать и может ли привести к недопониманию внутри страны?

— Здесь включился механизмы нашей национальной политики и дипломатии институтов гражданского общества.

Особо ретивым представителям этнических общин, которые сильно кричали, говорилось — сдавайте российский паспорт, переезжайте в страну конфликта, и там проявляйте свою нетерпимую позицию.

Если вы граждане России, то не надо переносить на территорию нашей многонациональной страны чужие конфликты. Такие разговоры были очень жесткими, за закрытыми дверями. Я в некоторых из них тоже участвовала, приходилось приводить в чувство людей.

— Могут ли в целом в перспективе конфликты Израиля и Палестины, Армении и Азербайджана повлиять на отношения в российском обществе? В частности, на ситуацию вокруг тех же мигрантов, которых у нас немало?

— Мигранты, прежде всего, едут в Россию зарабатывать деньги для своих семей. Поэтому здесь опять встает вопрос целеполагания. Если люди приехали зарабатывать, зарабатывайте. Если люди приехали показывать свою политическую позицию в отношении того, что происходит за пределами нашей страны, пожалуйста, — чемодан, вокзал. Политика правительства однозначно будет жесткой, и общество эту жесткость поддержит.

Наше нынешнее мягкое отношение во многих вещах базируется на постсоветском рудиментарном отношении, что мы были гражданами одной страны. Мы граждане одной страны, но с людьми, которым 50 лет. А когда у нас появляются молодые люди, которые учились по другим учебникам, агрессивно настроенные, то это уже другая история. Достаточно жестко будем поступать. Уже в этом году у нас было, по некоторым данным, депортировано 40 тысяч мигрантов, которые совершили административные правонарушения. Это серьезная нагрузка для нашего бюджета, порядка 366 миллионов рублей мы вынуждены потратить на то, чтобы вывести правонарушителей за пределы страны. Мы нашли бы лучшее применение этим деньгам. Поэтому будем смотреть в первую очередь на интересы граждан России.

— Подводя итог нашего разговора, для чего Путин проводит встречу с представителями разных религиозных конфессий и объединений РФ? Понятно, что впереди День народного единства, но в этом году контекст совершенно иной.

— Я могу только предполагать. Например, что он хочет услышать мнение религиозных лидеров, которые выражают настроения своей паствы. И заявить о своей позиции, очень взвешенной, потому что у нас и ислам, и иудаизм являются традиционными религиями. Две из четырех. Поэтому важно, чтобы никто не начал раскачивать страну через этот конфликт. Это, наверное, цель встречи. Есть внешняя угроза, и мы должны с этим работать, и президент с этим работает.

m.ura.news