Ситуация у нас в стране нынче весьма оригинальная, если не сказать парадоксальная. На высоком политическом уровне идет очередная междоусобица – различные политические силы, как обычно, ведут нешуточную борьбу за власть и «меряются» … накопленными друг на друга компроматами.

Не дремлет и внесистемная оппозиция – категория политически неудовлетворенных деятелей, не особо замороченных на вопросах основополагающих программ или идеологии противостояния, а руководствующихся элементарной политической завистью к держателям государственных кресел и портфелей. Все отчетливее вырисовывается облик мистических «третьих сил». Экономика страны «дышит на ладан» и держится практически на одних только кредитах, которые однажды нужно будет либо возвращать, либо возмещать материальным ресурсом, либо «отрабатывать»… Вот так и живем! «Спасет ли ситуацию Конституционная реформа? Чем завершится война компроматов? И для чего ее развязали именно сейчас?», - рассуждает сопредседатель клуба региональных экспертов Кыргызстана «Пикир», Игорь Шестаков.

- Как Вы считаете, почему противостояние между различными политическими силами обострилось именно теперь? Многие считают, что Конституция и поправки в Основной Закон, инициированные президентом – это всего лишь повод, но что является истинной причиной нарастающей конфронтации?

Я думаю, что сегодняшнюю борьбу надо рассматривать в плоскости предстоящих президентских выборов, потому что сегодня выступаешь ты «за Конституцию» или «против», для электората это большого значения не имеет. Потому что люди понимают, что Конституция не улучшит их материальное состояние, не наполнит холодильники, не появятся деньги на банковских счетах у простых граждан… Т.е. это не регулирует их жизнь. Это только повод для политиков – засветиться в медийном пространстве, заявив «за они или против», чтобы сделать некий задел на предстоящую предвыборную кампанию, которая, по сути дела, уже началась. Т.е. не официально, но она началась.

Что касается Конституции, то я считаю, что все прекрасно понимают, что в 2010-м году второпях, впопыхах была продвинута законодательная система, которая, собственно говоря, не работает. И не работает по одной простой причине, хоть и была провозглашена парламентская республика, но в итоге мы сейчас видим, что на вершине власти все равно находится пост президента. И это говорит о том, что мы поставили телегу впереди лошади, потому парламентская республика не может существовать без партий, которые являются полноценными институтами власти. Наши же партии являются предвыборными объединениями, т.е. это группа политиков, которая собирается к выборам вне зависимости от их идеологии и т.д. Они понимают лишь, что проходное в парламент, что не проходное, скидываются деньгами, получают мандаты и потом в течение пяти лет возвращают то, что они вложили в эти выборы, и плюс еще прибыль. Поэтому с 2010-го года я называю наш парламент закрытое акционерное общество «Жогорку Кенеш». По сути там сидят акционеры, которые сначала вкладывают деньги, а потом вытаскивают эти деньги с прибылью назад. Естественно, эта Конституция 2010-го года, она не работает. Возможно, команда Атамбаева думала о том, каким будет наше политическое будущее, и их идеи ближе к парламентаризму. Хотя, на мой взгляд, здесь не хватает нескольких моментов, о которых сейчас говорят на экспертных площадках. Главный момент – это, конечно, надо сократить парламент, потому что кыргызстанцы не прокормят такую ораву слуг народа. И второе, надо возвращаться к мажоритарной системе, потому что то, что было в 2010-м году принято в качестве Основного Закона, оно сделало так, что партии, которые попадают в парламент, они только раздают обещания, но никаким образом не ответственны перед избирателями, т.е. нам не с кого спросить. Более абсурдная ситуация была в прошлом созыве в парламенте. Если мы помним, тот же «Ар-Намыс» рассыпался, и у кого что спрашивать? Потом рассыпался «Ата-Журт», и у партии самого идеолога этой Конституции Омурбека Текебаева были выходы из партии отдельных депутатов. Т.е. эти партии рассыпались, как пазлы, и спрашивать-то не с кого. Мы те пять лет жили в парламентской системе партизанских отрядов, когда какие-то группы политиков объединялись, формировались, группировались, разъединялись, и все это опять же было продиктовано их личными интересами, а не заботой о жителях нашей страны.

- Как Вы считаете, сколько кандидатов будет на президентских выборах?

У нас кандидатов обычно столько, что нас можно включать в книгу Рекордов Гиннеса. Я это говорю в контексте того, что на население в шесть миллионов, количество кандидатов у нас подходит к сотне… Я уже говорил, что модель, выбранная в 2010-м году, она оказалась ошибочной. Потому что партии не вызывают у народа доверия, чтобы они пошли и проголосовали за ту или иную партию и ее кандидата. Я думаю, что 99 процентов электората, кроме самих кандидатов, голосуют за персоналии, за конкретных людей. Они не голосуют за вывеску, для них не важно – СДПК это, Ата-Мекен или Ата-Журт, они голосуют за конкретных людей, особенно в регионах. Поэтому я и говорю о необходимости возврата к частичной - хотя бы пятьдесят на пятьдесят - мажоритарной системе. И потом имидж президента он был, есть и еще на долгое время будет сохраняться, как главного человека в государстве. Можно еще хоть десять раз переписать Конституцию, объявить себя, кем угодно, какой угодной республикой, но для населения президентское кресло, оно так и будет вершиной. Когда кто-то хвалит власть или критикует ее, они все равно апеллируют к главе государства. Пожалуй, единственное, чего нам удалось добиться за эти пять-шесть лет, если говорить о положительных моментах, что у нас система кланового правления ушла в прошлое. Сегодня вокруг президента нет такого клана, которые были во времена Акаева и Бакиева, не видно этих кланов. Да есть персоналии, которые постоянно обсуждаются, но это не кланы, это отдельные люди. И еще у нас все-таки есть политическая конкуренция. Я думаю, что эта политическая конкуренция, это одна из таких мощных прививок от революционных потрясений. Потому что мы знаем, что выборы, что Акаева, что Бакиева, они были практически безальтернативными. И Акаев, и Бакиев держали в голове план о передаче власти по наследству. У Акаева это получилось меньше, хотя его дети и стали депутатами парламента, у Бакиева это уже было в большей степени, это уже открыто декларировалось. Но кыргызстанцы, я так думаю, не приемлют для себя этого сценария. Одна из основных задач революции – это как раз не допустить передачи власти по наследству, а чтобы власть отражала интересы большинства избирателей Кыргызстана. Поэтому эта политическая конкуренция – это хорошо, что она есть. Это работает и на самого будущего президента, который всегда может сказать – видите, я выиграл в честной борьбе. И опять же я думаю, что уход от выполнения своих обязательств Алмазбеком Атамбаевым – это тоже очень важный момент, что действующий глава государства не держится за это кресло и готов выполнить конституционный долг, уйти в отставку, покинуть свой пост по истечению срока. Это тоже очень важный момент! Это те факторы, которые будут, наверное, стабилизировать, но не надо забывать о том, что мы сегодня живем в эпоху вызовов и угроз – есть радикально-религиозные силы, есть другие дестабилизирующие факторы, которые хотят, чтобы в Кыргызстане не было стабильности. Но мы за последние шесть лет добились все-таки главного – у нас снизилось количество митингов. И то, что у нас сейчас кипят страсти, эти страсти кипят именно в парламенте, а не около него – на улице. С 12-го года у нас на забор больше уже никто не лезет.

- А как же внесистемная оппозиция, которая обещала собрать на площади многотысячные митинги? Чего можно ожидать от внесистемной оппозиции, так сказать прозападного толка?

Я бы не сказал, что у нас оппозиция стопроцентно прозападного толка. Да, она пытается заработать на своем имени. Скажем так, этот имидж – это товарный знак, который они хотят подороже продать. Но надо понимать, что запад в отличие от 2005-го года, сейчас уже не будет раздавать какие-то деньги просто так. «Я против Евразийского Союза – наполните мой кошелек». Вот эта система уже не срабатывает, потому что западные специалисты, которых не устраивает интеграционная политика Алмазбека Атамбаева, они уже на это не поведутся. И если какие-то средства они и выделяют, то их хватает только «на поддержку штанов». Потом они смотрят, а насколько эти политики влиятельны? Насколько за ними есть реальные голоса избирателей, электората? Если мы посмотрим на миграционные процессы, то с 2010-го года, особенно после вступления в ЕАЭС, по разным оценкам, республику покинуло свыше сотни тысяч человек. Т.е. получается, люди голосовали «ногами» за парламентскую республику. Есть оторванность – есть Роза Отунбаева, а есть население Кыргызстана. И насколько они взаимосвязаны между собой, сейчас сказать достаточно сложно. Поэтому все это – медийные персоны, это – герои комиксов, если возвращаться к западным реалиям, это как нарисованные супермены, которые как бы есть, но в реальной жизни они не существуют, они существуют только в медийном пространстве.

- Тогда, что такое оппозиция в Кыргызстане? Из кого она состоит и на что способна, в принципе?

- Я считаю, что у нас нет системной оппозиции. У нас оппозиционер – сегодня он чиновник, министр, депутат, а завтра, лишенный доступа ко всем рычагам власти, он становится оппозиционером. Т.е. это человек, который сегодня решает государственные задачи, а завтра «бегает с бревном» и пытается где-то перекрыть дороги. Вот, собственно говоря, портрет нашего оппозиционера, это значит, что не очень-то он и хочет быть оппозиционером, просто так складываются обстоятельства. И оппозиция для него – это своеобразная возможность снова вернуться в кресло, при котором ему достаточно хорошо жилось, сиделось. Что касается системной оппозиции, то ее тоже нет. Парламентаризм – это, наверное, одно из самых важных достижений Конституции 2010-го года, не смотря на массу промахов, которые там были допущены. В парламенте есть два комитета, которые возглавляет оппозиция, это да – достижение, причем достижение не только в демократическом плане для всей Центральной Азии, потому что такого нет в наших соседних государствах, это для всего СНГ – такой яркий пример.

- Но если мы посмотрим, кто был оппозицией в 2010-м году, сразу мы поймем, что по этому поводу можно писать юмористические рассказы. Потому что мы помним, что оппозиционная на то время партия «Ата-Журт» вошла в коалицию большинства и стала партией власти, а на момент выборов партия власти «Ата-Мекен» вошла в оппозиционный блок. Так получилось только потому, что Омурбек Текебаев не стал спикером. И это был основной мотив этой короткой оппозиционности. Правда потом «Ата-Мекен» и в прошлом созыве и в этом была партией власти. Нет здесь никакой системности! «Ата-Журт» потом снова вернулись в оппозицию, потому что потеряли пост спикера и не сторговались по портфелям.

Собственно говоря, этот «базаркомовский» принцип политической торговли, он и распределяет, кто будет оппозицией в парламенте, а кто не будет. Поэтому сейчас, кто является оппозицией условной – в кавычках, это «Ата-Журт – Республика» и «Бир Бол», это партии, которые в любой момент могут занять места в коалиции большинства. Они просто туда не попали, потому что так сложилось, другие не хотели их туда принимать. А вечный оппозиционер «Ата-Мекен» является партией власти. Поэтому вся эта, как говорит мой коллега политолог Бакыт Бакетаев, политическая «камасутра», а по другому ее, действительно, очень сложно назвать, она хорошо демонстрирует, что нету, собственно говоря, никаких программных установок у оппозиции. Но если смотреть шире на этот вопрос – кто же у нас оппозиция? Я думаю, есть радикальные определенные силы, тот же «Хизб ут-Тахрир», хотя это запрещенная партия, которая провозглашает, что надо от светского строя отказываться, надо строить халифат. Я думаю, что это, возможно, и есть оппозиция, пусть не такая явная, которая вне закона, несистемная, но я бы ее скорее назвал оппозицией, нежели того же Омурбека Текебаева, который постоянно меняет свою позицию.

- Как Вы считаете, болезнь Алмазбека Атамбаева была настоящей или же это был этакий политический маневр?

Судя по тем кадрам, которые показывали, я все-таки думаю, что состояние здоровья президента было тяжелым. Есть масса конспирологических версий, чуть ли он не подаст в отставку. Сейчас эти версии озвучиваются в социальных сетях, но видно, что здесь имел место медицинский фактор. Он был первичен, но так получилось, что его отсутствие в стране, оно каким-то образом понизило накал страстей. Особенно это связано с коалицией, но мне кажется, что теперь с его приездом эта вся борьба снова начнется, и мы получим новую коалицию. Сложно сейчас сказать ее состав, но вероятно в ней появится одна из образующих партий «Республика – Ата-Журт». Почему? Потому что Омурбек Бабанов, он обладает такой хорошей договороспособностью. Если мы вспомним 2010-й год, когда депутаты никак не могли создать коалицию, Омурбеку Бабанову это удалось. Т.е. он человек политических компромиссов, он готов к диалогу. И я думаю, что пока стоит ожидать новой парламентской коалиции. И если сейчас началась война компроматов, то я думаю, что за ней последует не просто ее медийное сопровождение, а последует усиление борьбы с коррупцией. У правоохранительных органов, я думаю, достаточно материалов, чтобы спросить с тех, кто активно собирает компромат на других, спросить с них самих. И есть за что! Я думаю, что именно такие действия мы увидим в ближайшее время, в конце года - точно.

- Будут какие-то аресты?

- Я думаю, что будут аресты. Война компроматов без громких уголовных дел, она бессмысленна. Все перейдет в судебную плоскость, в плоскость уголовных дел и т.д.

- И кто первый на очереди за уголовным делом?

Я думаю, что обычно начинают спрашивать, прежде всего, с тех, кто начинает эту войну …

- Т.е. с Омурбека Текебаева?

Я не называю фамилий, я просто говорю о логике вещей. Это же не сегодняшние дела, это дела, которые тянутся уже пять-шесть лет. Но все это будет приправлено той политической борьбой, которая возникает в предвыборной стадии. Мы просто стартовали не в 17-м году, а уже в 16-м. И это, в принципе, прогнозировалось и ожидалось. Я хочу сказать, что общественность будет только аплодировать, потому что люди видят всю эту Скромную - в кавычках - жизнь слуг народа, и поэтому они все равно ждут, что будет какой-то отчет на какие деньги и каким образом все это имущество приобреталось… Явно, что не на государственные зарплаты.

- Сейчас все чаще говорится о том, что мы погрязли в кредитах. Мы должны всем вокруг, как Вы считаете, чем это обернется для страны, и есть ли выход из такой опасной ситуации?

Если брать кредитные наши дела – они достаточно сложны, потому что у нас за это время пять правительств поменялось, и каждое пыталось побольше кредитов привлечь. Не было оценок возможностей, брать в долг можно, но как отдавать? Я думаю, что вот здесь есть проблемы. Мы сами формируем кредитную повестку дня, никто же не стоит над нами и не заставляет , не умоляет, не упрашивает – возьмите кредит. Мы сами не научились жить по средствам за эти двадцать пять лет. Мы сами создаем себе имидж страны, которая в поисках экономической стабильности все время протягивала руку, не скажу за милостыней, но всегда просила помощи – рука, просящая гранты и кредиты. Нам нужно научиться самим решать свои проблемы. Взять хотя бы Евразийский Союз. Все зависит от того, насколько мы готовы самостоятельно выживать, выстраивать разумную экономическую политику, не «кошмарить» инвесторов. Ведь мы же «кошмарим» инвесторов сами.

- У нас же инвестиционный климат – хуже некуда. По мотивам инвестиционного климата можно снимать фильмы ужасов на экономические темы. Потому что у нас «закошмаренные инвесторы»!

Если их не прессует чиновник в столице, то там местные «полевые командиры» обязательно к ним придут и попросят свою долю. У нас инвестор постоянно находится в состоянии не получения результатов своей деятельности, он находится в постоянной борьбе. Потому что он не знает, откуда ждать угроз. Его в любой момент могут лишить всего и, как говорится, голым в Африку пустить. То что происходит с Кумтором, мы последние шесть лет постоянно слышим слово национализация, не развитие, а именно национализация – и это очень показательно. У нас есть ресурсы, и золото у нас добывается, и «в черную» иногда добывается, я думаю, что надо привести в порядок свои активы, и потом уже думать, нужны ли нам эти кредиты. Потом надо понимать, нужно ли нам самим то, что мы строим на эти кредиты. Та же железная дорога, о которой уже много лет говорится. Какие товары нам возить по этой дороге, которая свяжет север и юг страны?

Мне не так давно попались ужасающие цифры, если сегодня Китай потребует возврата денег, которые мы должны по кредитам, то нам придется отдать всю страну в счет погашения долгов перед Поднебесной. Но ведь помимо этого у нас полно других долгов. Что Вы об этом думаете?

Так и есть. Поэтому я хочу еще раз сказать, что эта правительственная чехарда, в которой мы последние шесть лет живем, когда нет преемственности исполнительной власти никакой, она губительна для страны. Задача премьера – пришел, что-то взял, как-то продержался, создал себе какой-то там имидж, ушел - и все, с него взятки гладки! А ситуация не анализируется, такое ощущение, что набирая очередные кредиты, чиновники думают – после нас хоть потоп! Мы сейчас этими кредитами все дыры заткнем, а дальше будь, как будет! Я, кстати, хочу привести пример, я не так давно проводил круглый стол по экономическим взаимоотношениям между Сибирью и Кыргызстаном, на региональном уровне в рамках ЕАЭС, и эксперты, которые собрались в Новосибирске, чтобы подискутировать с нашими бизнесменами и чиновниками, они говорили: «Мы вам даем деньги, как в яму». И это действительно так. В 2015-м году только Россия дала нам на стабилизацию процессов в Евразийском Союзе 129 миллионов долларов, и где эти деньги? На что они пошли? Сейчас с кого спрашивать? Правительство Темира Сариева ушло, новый кабмин скажет – мы не должны отвечать за тех, кто работал до нас. И эти все вещи они, конечно, порождают недоверие к нашей власти. Допустим те же лаборатории, которые сертифицировали бы продукцию, их как не было, так и нет. А то, что мы в 1998-м году вступили в ВТО, что мы туда стали экспортировать? Мы просто разрушили остатки своей промышленности, и весь бизнес выстроили на уровне контейнеров на базаре – купил в Китае подешевле, продал в Бишкеке подороже. И эта базарная схема лежала в основе нашей экономической политики, поэтому с такими схемами мы можем в любой момент остаться ни с чем. У нас могут все забрать! И те чиновники, которые все эти соглашения подписывали, с них уже ничего невозможно будет стребовать, и парламент никакого контроля в этом плане не несет. У нас хоть и поменяли, сколько там – пять премьер-министров за шесть лет, но ни один из них ни за что не отвечает. Ну разве что скандал с Темиром Сариевым произошел, потому что стали поверять деятельность тендерной комиссии, вот только и был один скандал, остальные все уходили из-за кадровых вопросов, их кандидатура не устраивала коалицию большинства, но никто никогда не спросил, сколько бывшие премьеры набрали кредитов и на каких условиях. И этот хаос, он, наверное, кому-то выгоден, чтобы обогащать свои олигархические ресурсы. Но для страны это только в убыток.

Беседовала Наталья Крек
Snob.kg
http://snob.kg/labirint/fokus/item/284-kyrgyzstan-oppozitsii-net