Забуксовавший сейчас перевод казахской письменности на латинский алфавит замышлялся в том числе – и даже, возможно, прежде всего – с целью дистанцирования от русского языка и в целом от «русского мира», ухода из-под их влияния.

Эта цель официально не декларировалась, чтобы не раздражать лишний раз большого северного соседа, но она явно читалась «между строк». Однако в случае, если «процесс латинизации» будет всё-таки запущен, эффект может оказаться совершенно противоположным: интерес к русскому языку и к русскоязычному образованию усилится.

…В октябре 2019-го состоялся весьма представительный форум с участием тогдашнего министра культуры Актоты Райымкуловой, депутатов парламента, ведущих учёных-лингвистов, руководителей творческих союзов, авторитетных представителей национальной интеллигенции. Они обсуждали проблемы, связанные с «выживаемостью» казахского языка в условиях глобализации. К тому времени скорое внедрение латиницы, казалось, было уже делом решённым: двумя годами ранее президент страны своим указом утвердил новый алфавит и поручил правительству обеспечить до 2025 года поэтапный переход на него, приняв для этого необходимые меры законодательного и организационного характера.

Однако, судя по отчёту с форума, опубликованному на сайте известного республиканского казахскоязычного издания «Түркістан», далеко не все выступавшие разделяли оптимизм по этому поводу. Например, бывший депутат Мажилиса, а в 2019-м профессор Актюбинского государственного университета, доктор наук Амангельды Айталы (полгода назад он ушёл из жизни) в целом вроде бы поддержал курс на уход от кириллицы. Но в то же время с сожалением признал, что страна пока не готова к смене алфавита и что в связи с объявленным переходом на латиницу растёт число желающих отдать детей в русские классы.

Поэт Улыкбек Есдаулет, на тот момент председатель Союза писателей Казахстана, тоже выразил тревогу: «Сегодня много таких, кто говорит: «Если казахские школы перейдут на латинский алфавит, то мы отдадим своих детей в русские». Что мы будем делать, если казахские школы опустеют? Поэтому надо быть очень осторожными». А затем Есдаулет не придумал ничего лучшего, кроме как предложить перевести на латиницу все школы в стране, включая русские (!).

Примерно тогда же аналогичное мнение высказал один из главных радетелей за «ана тілі» поэт Мухтар Шаханов. По его словам, после смены алфавита казахи разделятся на две группы – на тех, кто знает, и тех, кто не знает латиницу: «Если такой переход охватит всю республику, то тогда я соглашусь, и это будет правильным решением. Но я категорически не согласен с тем, чтобы только казахский язык переходил на латиницу. Например, на латинице будут выходить только казахскоязычные СМИ, а русскоязычные, уйгурские, узбекские и другие СМИ – на кириллице. Тем самым казахский язык будет обречён на самоуничтожение». Ещё более радикальное заявление сделал известный прозаик Смагул Елубай: «На момент введения латиницы в Казахстане не должно быть разделения школ на казахские и русские».

Подобные опасения подтверждаются и статистикой. Здесь стоит напомнить, что Нурсултан Назарбаев ещё в 2006-м на сессии Ассамблеи народа Казахстана поднял вопрос о переводе казахского языка на другой алфавит, но тогда высказался довольно осторожно, добавив: «Конечно, мы не должны допускать торопливости, надо изучить все плюсы и минусы». А вот спустя шесть лет, в 2012-м, в своём ежегодном послании народу заявил об этом более определённо и даже назвал конкретные сроки: «Нам необходимо с 2025 года приступить к переводу нашего алфавита на латиницу. Это означает, что с этого времени мы должны во всех сферах начать переход на латинский алфавит. То есть, к 2025 году делопроизводство, периодические издания, учебники и все остальное мы начинаем издавать на латинице». Ну, и наконец, в 2017-м был принят уже упомянутый президентский указ.

Теперь смотрите. В 2014-м школьников-казахов в нашей республике насчитывалось в общей сложности 1918 тысяч, а учащихся казахских классов – 1716 тысяч. Спустя семь лет, в 2021-м, эти показатели составили соответственно 2636 тысяч и 2219 тысяч (данные взяты из Национального сборника «Статистика системы образования Республики Казахстан», изданного в прошлом году). То есть, первый из них вырос в 1,37, а второй – в 1,29 раза. Это может означать только одно: доля детей казахской национальности, получающих образование на родном языке, снизилась.

Возьмём абсолютные цифры: если в 2014-м разница между количеством школьников-казахов и числом учащихся казахских классов составила 202 тысячи, то через семь лет, в 2021-м, – уже 417 тысяч. Вывод очевиден: детей, принадлежащих к «титульному» этносу, но получающих знания на русском языке, стало вдвое больше. Из этих 417 тысяч в русских школах обучались 125,6 тысячи, в смешанных – 290,6 тысячи (ещё несколько сотен, видимо, учились в узбекских и уйгурских школах). А в целом доля казахстанских школьников (всех национальностей), посещающих русские классы, за период с 2014-го по 2021-й увеличилась с 30,6 до 31,5 процента, хотя до этого, начиная с момента распада СССР, она неуклонно снижалась.

Наверняка изменение тенденции на прямо противоположную было вызвано, помимо других факторов (каких, надо разбираться), и тем, что власти объявили курс на изменение алфавита казахского языка – совпадение этих событий по времени вряд ли можно назвать случайным. И именно данным обстоятельством были вызваны страхи Шаханова, Есдаулета, а также других представителей национальной интеллигенции. Тем более что перед глазами стоит опыт соседнего Узбекистана.

В нынешнем году исполнится ровно тридцать лет с того момента, как эта страна ввела латинскую графику. На неё давно перешло всё школьное образование на узбекском языке. Но такой переход не был подкреплён выпуском сколько-нибудь достаточного количества литературы (как оригинальной, так и переводной) с использованием нового алфавита – для этого в Узбекистане нет ни финансовых, ни издательских, ни кадровых ресурсов. А тот огромный книжный фонд, прежде всего, библиотечный, который есть в стране, молодёжью, освоившей только латиницу, воспринимается очень тяжело, поскольку там совершенно другие буквы. Конечно, на латинице что-то издают, но это преимущественно учебники и книги для самых маленьких. Тогда как немногочисленную «взрослую» литературу (художественную, научную, научно-популярную) продолжают выпускать в основном на кириллице, поскольку основные её потребители – представители старших поколений, которым куда более привычна и понятна прежняя буквенная графика.

В этой связи независимый узбекский исследователь Алишер Ильхамов, живущий в Лондоне, задаётся резонным вопросом: «Как тогда молодые люди могут получить углубленные знания, скажем, по художественной литературе? Они что, постигают историю узбекской и мировой литератур только по учебникам, не читая первоисточники?». И далее: «А не вырастают ли у нас на глазах целые поколения, в чьём читательском багаже одни только детские сказки, учебники, статьи в местной прессе, магазинные вывески и посты в социальных сетях?». Добавим к этим словам, что сколь-нибудь глубокое постижение и других наук (физики, химии, медицины, экономики и т.д.) тоже требует чтения дополнительной, помимо учебников, литературы.

Такую озабоченность, похоже, разделяет и всё больше родителей, а отсюда – рост числа тех, кто отдаёт своих детей в русские классы. Согласно данным Государственного комитета Республики Узбекистан по статистике, на начало 2021/22 учебного года школьное образование на «великом и могучем» получали 642,5 тысячи детей – почти втрое больше, чем в 2010/11, когда таких насчитывалось около 220 тысяч. За этот же период доля обучающихся на русском языке в общей массе ученического контингента страны увеличилась с 4,3 до 10,3 процента, хотя доля русского населения снизилась с 2,8 до 2,1 процента.

Кто-то, возможно, скажет, что в русские классы идут потенциальные трудовые мигранты в Россию. Но, во-первых, такая миграция, причём значительная, была и в начале прошлого десятилетия (её пик пришёлся на 2013-2014 годы, после чего произошёл спад примерно на треть). Во-вторых, как быть с тем обстоятельством, что, по данным на середину июля с.г., из 605,9 тысячи абитуриентов, которые зарегистрировались для сдачи тестовых экзаменов в вузы Узбекистана, 62,6 тысячи, или те же 10,3 процента, выбрали обучение на языке Пушкина? А как быть с тем, что в Ташкенте, где уровень жизни куда выше, чем в других регионах, и где потенциальных трудовых мигрантов относительно немного, из 481,7 тысячи школьников 215,8 тысячи, или 45,3 процента, обучаются на русском языке – при том, что доля русского населения в столице республики составляет около 14 процентов?

Казахстан при переходе на новый алфавит наверняка столкнётся с теми же проблемами, что и Узбекистан. И, прежде всего, с острейшим дефицитом литературы на латинице. С учётом данного обстоятельства получение образования на русском языке, на кириллице может стать в глазах многих казахов более предпочтительным вариантом…

qmonitor.kz