Как волатильность российского рубля отразится на трудовой миграции и как мигранты реагируют на колебания валютного рынка?

Нынешняя нестабильность российского рубля, вызванная прежде всего мировыми геополитическими процессами, может оказать влияние не столько на российскую экономику, которая, по мнению экспертов, имеет достаточный запас прочности, чтобы относительно безболезненно преодолеть кризис, сколько на экономики стран, экспортно ориентированных на рынок России, в том числе ее рынок труда.

По данным Всемирного банка, в 2021 году узбекские трудовые мигранты отправили на родину порядка 7,6 млрд долларов, что чуть меньше 12% ВВП республики. Денежные переводы трудовых мигрантов в Таджикистан составили около 35% от внутреннего валового продукта страны. Доля переводов трудящихся за рубежом граждан составляет примерно треть ВВП Киргизии.

По сути, эти цифры показывают прямую зависимость экономик стран Центральной Азии от переводов соотечественников из-за границы, преимущественно из России, на которую приходится около 85% экспорта рабочей силы из региона. Отчасти приоритетность российского рынка труда определяется тем, что национальные валюты центральноазиатских республик на порядок дешевле российского рубля.

Как отметила в интервью MEDIA-MIG доктор экономических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Центра постсоветских исследований РАН Аза Мигранян, с падением курса рубля будет сокращаться и доходность иностранных трудящихся.

«Если обменный курс будет меняться, т. е. рубль будет дешеветь, будет снижаться и сумма переводов трудовых мигрантов той же Центральной Азии в пересчете на их национальные валюты. В этой связи устойчивый рубль гораздо более интересен не только для мигрантов, но и для экспортеров в том числе», — отметила экономист.

Стоит отметить, что в октябре прошлого года одна тысяча рублей стоила примерно 151,2 тыс. узбекских сумов и 1,2 тыс. киргизских сомов. Волатильность рубля, которая наблюдается с середины января текущего года, уже привела к значительному сокращению курсовой разницы между российской и центральноазиатскими валютами — примерно 2%. Так, 11 февраля тысячу российских рублей в Ташкенте можно было обменять на 141, 3 тыс. сумов, в Бишкеке — на 1,1 тыс. сомов. Такая ситуация, по мнению Азы Мигранян, приведет к тому, что «будет снижаться и покупательная способность в этих странах».

Снижение покупательной способности можно просчитать методом незатейливого бытового анализа. Если в октябре 2021 года на одну тысячу российских рублей, переведенных трудящимися из России, в Киргизии можно было купить 1 кг мяса говядины (450 с.), 1 л растительного масла (150 с.), десяток яиц (100 с.), 1 кг сахара (65 с.), 1 кг риса (65 с.), 1 л молока (50 с.), 1 кг яблок (45 сомов), а также по килограмму лука (20 с.), моркови (35 с.) и картошки (45 с.), то по нынешнему курсу придется отказаться, например, от овощей или яиц.

Между тем, по мнению исполнительного директора Центра стратегических решений «Аппликата», экс-советника премьер-министра КР, экономиста Кубата Рахимова, колебание рубля не должно сильно отразиться на реально располагаемых доходах населения, при условии, что люди продолжат зарабатывать в рублях, а рублевая продукция, которая будет импортироваться в Киргизию, не будет дорожать.

Если же подорожание произойдет, т. е. реально располагаемые доходы населения упадут, то люди либо уменьшат потребление, либо поменяют его структуру на субституты.

«На данный момент нам надо быть готовыми к любому сценарию. Изменение курса будет влиять и на рынок труда, и на товарные поставки. Возможно, что будут в этом и свои плюсы. На рынке будут появляться товары субституты, например, резкое подорожание в России тех или иных товаров и снижение их конкурентоспособности на нашем рынке станет стимулом для нашего бизнеса производить их у себя», — отметил эксперт в беседе с MEDIA-MIG.

Он подчеркнул, что сейчас вся мировая экономика находится в инфляционном тренде, поэтому насколько колебание курса национальной валюты России как ключевого торгово-экономического партнера Киргизии повлияет на рост цен и другие экономические показатели в республике, пока сложно просчитать. При этом он уверен, что волатильность рубля не превысит 15% относительно докризисных параметров, потому как в большей степени вызвана она геополитическими рисками: нагнетанием обстановки за счет угрозы больших системных санкций против России.

«У российской экономики достаточно хороший запас прочности, поэтому я думаю, что она справится с нынешним кризисом, и уже к лету ситуация в России, как и курс рубля, стабилизируются», — поделился мнением К. Рахимов.

Вместе с тем он считает, что оптимальным для Киргизии курсовым коридором является 1,2–1,25 сома за один российский рубль.

«Был период, когда разбежка была полтора сома за рубль, и тогда привлекательность российского рынка была максимально высокой. Потому что, зарабатывая 50 тыс. рублей, человек отправлял в Киргизию, по сути, 75 тыс. сомов. Потом мы стабилизировались в коридоре 1,2 сома за рубль (50 тыс. рублей — 60 тыс. сомов), и это в принципе устраивало и экспортеров, и наших граждан, работающих в России. И этот коридор ни в коем случае нельзя сжимать. Это нанесет сильнейший удар, во-первых, по экспортерам кыргызской продукции, во-вторых, по нашим трудящимся, которые не только кормят свои семьи, но и обеспечивают треть ВВП республики — один рубль, перечисленный мигрантом, дает 8 рублей внутри киргизской экономики, т. е. обеспечивает мультипликативный эффект. Поэтому Нацбанку КР, спекулятивно-ростовщическая политика которого не способна обеспечить такую долю ВВП, нельзя допускать избыточного укрепления сома по отношению к российскому рублю. В своей политике в отношении экспорта рабочей силы и товарной продукции мы должны придерживаться гибкости, чтобы быть конкурентоспособными», — пояснил собеседник MEDIA-MIG.

По его словам, для стран-экспортеров вообще выгодно поддерживать низкий курс собственной валюты.

«Это нужно, чтобы поддерживать торговый баланс. Поэтому и Китай всегда обвиняли в том, что они поддерживают заниженный курс юаня. Корею не раз обвиняли, что девальвируя свою вону, они резко наращивали экспорт своей продукции и ограничивали импорт. Казахстан смог выстроить правильный коридор по отношению к российской валюте — от 5,5 до 6 тенге за один рубль. Киргизия пока не использует эти механизмы в полную силу, между тем и у нас есть достижения в ЕАЭС, ключевое из которых — это выход на рынок труда Евразийского экономического союза и прежде всего России. Но мы должны обеспечить трудящимся за рубежом гражданам комфортные условия, а именно оптимальный курс сома по отношению к рублю. Нам вообще нужно «отпустить» сом, и я думаю, что это скоро произойдет, потому что Нацбанк уже не может сдерживать серьезное давление на нашу валюту. Мы и так сожгли колоссальную сумму на интервенции», — отметил экономист.

Отвечая на вопрос о том, как повлияет волатильность российского рубля на потоки трудовой миграции в Россию, Кубат Рахимов выразил уверенность, что граждане Киргизии «работали и будут работать на российском рынке труда вне зависимости от колебаний курса валют».

«Есть костяк, примерно в полмиллиона человек, которые как ездили, так и будут ездить на заработки в Россию, что очень хорошо показал тот же жесткий период пандемического кризиса. Даже в условиях локдаунов несколько сотен тысяч кыргызстанцев оставались и продолжали работать. Эти 500 тыс. человек не просто приехали, поработали и уехали, они уже более или менее спроецированы в конкретные регионы — это Москва и Подмосковье, Санкт-Петербург, Казань, Новосибирск, Красноярск, Екатеринбург и т. д. Эти люди уже пустили корни, они имеют, может быть, не официальные, но серьезные договоренности о долгосрочном присутствии», — пояснил эксперт.

Ведущий научный сотрудник Центра постсоветских исследований РАН, доктор экономических наук, профессор Аза Мигранян также уверена, что волатильность рубля в целом не окажет весомого влияния на миграционные процессы.

«Если мы имеем определенную ситуацию, связанную с изменением курса рубля, но с сохранением стабильности экономики и рабочих мест без каких-либо кризисных процессов, то колебание рубля не повлияет на приток трудовых ресурсов в Россию или их отток из центральноазиатских стран. Потому как у них нет компенсационных механизмов, куда могли бы быть перенаправлены трудовые ресурсы, тогда как решение вопроса об обеспечении необходимого уровня жизни является краеугольным. Поэтому в данном контексте доходы трудящихся, конечно, несколько снизятся, но это не будет критично, поскольку заработная плата в России в любом случае выше, чем за выполнение той же трудовой деятельности в республиках региона», — подчеркнула экономист.

Между тем этот тезис оспорил юрист, специалист в области трудовой миграции Бахром Исмаилов (Узбекистан). В беседе с MEDIA-MIG он пояснил, что для узбекских трудовых мигрантов принципиально важен курс национальной валюты по отношению к рублю, т. к. 80% своих доходов, т. е. заработанных в России денег, трудовые мигранты из Узбекистана отправляют на родину. В 2021 году переводы составили 8,1 млрд долларов.

«Падение рубля приведет к тому, что доходы трудовых мигрантов резко сократятся. С такой историей мы уже сталкивались в 2014 году — после ввода первого пакета санкций после присоединения Крыма к России. Тогда это значительно повлияло на привлекательность российского рынка труда для граждан Узбекистана. Часть из них стали уезжать в Корею, Японию, Восточную Европу, даже Казахстан был в какой-то период более интересен с точки зрения осуществления трудовой деятельности. Если сейчас произойдет серьезная девальвация рубля, то можно предполагать, что часть мигрантов также пересмотрят свой выбор, т. к. заработная плата перестанет соответствовать предложению на рынке стран СНГ и стран, с которыми у Узбекистана подписаны соглашения о трудовой миграции, т. е. об организованном трудовом наборе. Отсюда вывод, что курс рубля напрямую влияет на привлекательность рынка труда России», — высказал мнение эксперт.

При этом он отметил, что в последние годы появились факторы, которые позитивно влияют на привлекательность рынка труда России вне зависимости от волатильности ее валюты.

«В 2020–2021 году в России наблюдалось сокращение рабочей силы, что привело к повышению стоимости труда мигрантов. Те организации, которые не смогли перестроиться и предложить актуальную заработную плату, понесли убытки. В том числе и государство не смогло реализовать ряд инфраструктурных проектов, т. к. заложенная в сметных документах оплата труда не соответствовала рынку. В этой связи на днях вышло постановление правительства о том, что будут корректироваться цены на госзаказы, в том числе и стоимость оплаты труда», — добавил Б. Исмаилов.

Стоит отметить, что выгодный курс рубля по отношению к национальным валютам стран ЦА — это лишь одна, но далеко не единственная составляющая привлекательности российского рынка труда для центральноазиатских республик. Немаловажную роль играет безвизовый режим, ментальная близость и многие другие факторы.

Не стоит забывать и о том, что в последние 15–20 лет изменилась и структура миграционных потоков. Сегодня она отличается от стереотипного представления о том, что трудовые мигранты — это исключительно низкоквалифицированные гастарбайтеры. За этот период из иностранных граждан, работающих в России, сформировалось значительное бизнес-сообщество, занятое, например, экспортом товаров из своих стран и их реализацией на российском рынке.

Стоит отметить, что Россия и ее проект евразийской интеграции — это один из самых емких рынков на континенте, и на него ориентированы большинство товаропроизводителей стран не только постсоветского пространства, но и дальнего зарубежья, таких как, например, Турции, Ирана, Вьетнама и даже стран Европы. В последние годы крупный европейский бизнес проявляет повышенный интерес к ЕАЭС, меняя свое представление о нем как о политическом проекте Москвы.

Не исключено, что, угрожая России новыми санкциями, Запад надеется в том числе снизить привлекательность РФ и ее рынка труда для стран постсоветского пространства. Однако трудовых мигрантов волатильностью российской валюты не напугать. Реальной альтернативы, по крайней мере пока, у них просто нет.

https://media-mig.ru/industry/migranta-nestabilnym-rublem-ne-napugat/