Когда в мае прошлого года принималось решение о том, чтобы развести во времени парламентские и президентские выборы, то основным аргументом было опасение, что двойные выборы страна не выдержит.Это был весьма сомнительный аргумент, и скорее всего, он был придуман, чтобы лишить тогдашнего лидера новой власти Розу Отунбаеву возможности полноценного президентского формата. Именно Роза Отунбаева в тот период имела наибольшие шансы стать третьим президентом. И стала. Но временным, и потому бессильным.Сегодня мы опять выбираем временного президента. Какой из кандидатов не победит, он будет менять конституцию страны, в том числе корректировать полномочия президента. А значит, нас снова ждут выборы и парламента и президента. Причем технологически это произойдет уже достаточно скоро. Наиболее вероятный срок новых выборов в Жогорку Кенеш – осень 2012 года. Если, конечно, парламент не будет распущен раньше, что тоже имеет под собой основания. Таким образом, похоже, наряду с изгнаниями президентов, зарождается новая кыргызская традиция – временные президенты.

Ничего плохого в этом нет. Скорее наоборот. В эпоху реформ управление в стиле эстафеты 4х1.5 кажется гораздо более привлекательным, чем шестилетний забег одного, да к тому же еще, не дай Бог, слабого лидера.

Хорошо темперированная президентская ротация позволит решить сразу несколько кыргызских политических проблем.

Прежде всего, она позволит произвести утилизацию элит первого, как теперь понятно не очень удачного, двадцатилетия самостоятельного существования страны. Это были разные люди, и замечательные, полные романтизма и мужества, исторических амбиций и надежд, и вечные революционеры, и автократы, менявшие пространство власти в угоду личным или семейным, клановым интересам и коррупционеры, искавшие способы заработать на политическом статусе. Но их время прошло, поскольку миссия исчерпана.

В воскресенье, 30 октября 2011 года, мы изберем последнего президента этого поколения, последнего президента эпохи раннего становления новой кыргызской государственности.

Вопрос только в том, окажется ли он, наконец, первым лидером страны, который поставит ее на собственный путь. Сегодня, как и двадцать лет назад, нам нужен именно первый президент. Поскольку все предыдущие оказались фальстартом.

Другим преимуществом быстрой президентской ротации, которую запустила своим примером Роза Отунбаева, является лишение сакральности самого президентского поста. История с более чем 80-ю претендентами, все эти шоу по выбыванию из гонки в пользу «друга» – хорошее свидетельство девальвации президентской должности. Туда ей и дорога!

Вообще говоря, президентство, там, где оно есть, является только превращенной формой монархии и появилось как некая замена монархизма там, где прошли революции. Либо как перенос модной, казавшейся тогда демократичной, формы организации общества на новое место, в новообразованное государство, как в США. Мы не имели монархии и живем там, где жили. Для кыргызского общества институт президента является совершенно чужеродным, и его появление – чистой воды слепое подражание, коего в первые годы кыргызской независимости было куда больше, чем надо бы.

Удивляет только устойчивость стереотипов. Есть фраза из старого анекдота про Чингачгука: «Только бледнолицый может наступить дважды на одни и те же грабли». Сегодня, даже трижды наступив на одни и те же грабли, мы продолжаем считать, что без президента у нас ничего не получится.

Институт президента в Кыргызской Республике через некоторое время должен уйти в историю. И было бы очень хорошо, чтобы он все-таки выполнил хоть какую-то роль, кроме негативной. Такая роль есть и очевидна: обеспечить единство страны, а не ее раскол и поставить ее на путь собственного развития, а не перманентного кризиса. Стоит в этой связи обратить внимание, что первая задача выдвинута в качестве основной обоими основными кандидатами. Стоит также обратить внимание, что итогом деятельности всех трех доныне существовавших президентов, независимо от их намерений, было ровно обратное.

Судя по всему, для того, чтобы решить эти две задачи нам понадобится еще некоторое время. И потому очень важно не то, кто будет избран на этих выборах, а то, что он намерен делать в предстоящие ему 1,5 года.

К сожалению, у нас сложилась грустная традиция, когда люди, приходящие к власти, не представляют, как они будут уходить. То есть никто не знает, не имеет четкого представления о том, какой он сдаст страну после окончания своего правления. Складывается впечатление, что все, что они могут сказать народу: мы не будем такими как предшественник, а все, что могут сделать – поменять форму правления: с советской на семейную, с семейной – на партийно-клановую. Итог один: уходят так, как не могли и представить.

Из предыдущего утверждения вытекает еще одно важное соображение в пользу частой смены президентов. Если люди, приходящие к власти, не знают, что делать со страной, если они не следуют продуманной стратегии движения к продуманной цели, то лучшим исходом для всех нас является как можно более короткий срок их пребывания у власти.

И наконец, последний аргумент за частую президентскую ротацию в эпоху перемен. Любой социальный транзит, а именно это у нас происходит, требует огромных усилий, и колоссальной властной воли. Поскольку менять приходится все: от форм правления до культурно-нравственных норм общества.

Вполне понятно, что попытки таких изменений наталкиваются на противодействие, которое, если верить законам обычной физики, по своей силе равно самому действию, а в социальной физике – существенно превышает его. Общественные системы обладают куда большей степенью инерции, чем физические, так как там включаются человеческие интересы.

По этой причине нам нужны президенты-спринтеры, способные развивать огромные усилия, а это возможно только на короткий срок.

Конечно, лучшим вариантом было бы иметь команду, в которой лидеры время от времени менялись бы, отступая с первой позиции за спины других, чтобы отдохнуть. Так устроены, например, трековые командные велогонки, а также власть в нынешней России. Командность обеспечивала бы преемственность политики и направление движения.

Тема формирования национальной управленческой команды становится сегодня ключевой. И происходящее после апреля 2010 года – очень хорошая иллюстрация того, как выглядят и насколько успешны попытки работать в командном формате.

Мы имели за это время два типа команд: временное правительство и правительственная коалиция. Однако при всем различии мотиваций на объединение, способа формирования, внутренних протоколов отношений, у них есть одна общая черта: отсутствие единого целеполагания по основным вопросам управления страной. Ни временное правительство не смогло выйти на такого рода соглашение, ни тем более правительственная коалиция. И когда те, кто составлял Временное правительство, сокрушаются, что коалиционное правительство примитивно распилило власть, то они должны помнить, что именно они дали пример такого типа действий. Правда не настолько откровенно и цинично, были еще у отдельных «временщиков» какие-то ограничители, которых впоследствии уже не стало.

Именно этот изъян не позволил, и не мог позволить в принципе, ни той, ни другой команде преодолеть управленческий кризис.

Предстоящие президентские выборы также являют нам площадку для формирования будущей властной команды. Именно в этом их значение. И потому важно, не кто будет президентом, важно с кем он будет потом работать.

К большому сожалению, и к большой тревоге, мы не видим, чтобы кандидаты в президенты понимали ценность и цену командного мышления и образа действий, вышли на командную работу.

Более того, в результате центробежных действий окружения кандидатов, кандидатских штабов идет обратный процесс. Сегодня нет ни одного кандидата, который бы рассматривал своих собратьев по кандидатскому корпусу и их сторонников как золотой кадровый ресурс страны. То есть, человек, который намерен стать главой государства заведомо отказывается от партнерства с наиболее политически сильной частью национальной элиты. Мы не видим пока ни одного образца, когда кто-либо из кандидатов заявил о том, как он видит своих соперников и их команды в будущей системе власти.

Это ни что иное, как путь к очередной узурпации власти, поскольку если ты не включаешь все лучшие силы страны в общую работу, то ты вынужден будешь бороться с ними, побеждать их, избавляться от них. А учитывая, что симпатии к тем или иным кандидатам еще и регионально ориентированы, то такая позиция и такое поведение усугубляет межрегиональный раскол.

Все эти симптомы подготовки к силовым акциям по итогам выборов, в которых стороны обвиняют друг друга, но сами готовятся – это если и не прямой путь к гражданской войне, то очевидное закрепление в случае победы одной из сторон существующих проблем: регионализма, клановости, непрофессионализма государственного аппарата, парламентского «бардака» и так далее. Не случайно многие, в том числе и апрельские революционеры, уже сегодня заговорили о новой революции. Все больше становится похоже, что страна пройдет еще один сrash-тест. И если не после самих выборов, то спустя очень короткое время после них.

Сегодня существует уже несколько спусковых механизмов нового политического конфликта.

Наиболее опасным является крайне сомнительный правовой статус выборной системы. Об этом буквально кричат правоведы и правозащитники. Здесь ткань может порваться в любом месте: и на Центризбиркоме, и на судебном обеспечении выборов, и на действиях кандидатов, и на списках избирателей. Чего стоит только предстоящее в день выборов лишение права голосовать почти 20 процентов избирателей, причем, преимущественно на юге, из-за отсутствия у избирательных комиссий данных об их ИНН. Это может привести к серьезным социальным эксцессам.

Другой исключительной опасностью является использование административного ресурса. Сегодня это идет повсеместно. Используя положение о свободном избирательном адресе, руководители государственных и подконтрольных государству организаций, учебных заведений заставляют своих подчиненных, студентов голосовать по месту работы и учебы с тотальным контролем за тем, какому из кандидатов будет отдан голос.

Это еще раз, как и в истории с введением парламентаризма, показывает, как вроде бы демократические правовые новации, если они толком не продуманы, приводят к обратному эффекту.

Сильно беспокоит регионализм, которым, к моему удивлению, заражены даже те политики, которых я всегда считал людьми государственного уровня. Местечковый реваншизм, запальчивое желание взять или удержать власть «своего» любой ценой стали повсеместным вирусом, которым заражены уже не только политики, но и простые люди.

Ну и конечно, исключительно опасным для исхода выборов является состояние судебной системы. Сегодня ситуация такова, что любой иск, например от снятого или проигравшего кандидата может сделать выборы недействительными уже после того, как они состоятся. В зависимости от результатов выборов, этой возможностью захотят воспользоваться многие.

Опасность необратимого раскола кыргызского общества, новых «революций», окончательной утери суверенитета сегодня как никогда высока. Понимают ли это кандидаты в президенты настолько, чтобы стать выше личных амбиций, вязкого окружения, собственных иллюзий о легкой победе и начать процесс формирования подлинной национальной команды, способной поднять страну? Думаю, мы увидим это в ближайшее время.

У любого ответственного политика сегодня нет иного выбора, как договариваться с элитами, договариваться с другими кандидатами. Переговоры такого рода идут, но им сильно мешают амбиции и обязательства политиков перед своим окружением. Тем не менее, надо договариваться еще до дня выборов, так как победы сегодня нет ни у кого в кармане, какими бы социологическими опросами кандидаты себя не успокаивали. В нынешней ситуации итог голосования в первом туре может быть самым непредсказуемым.

Речь идет не о том, что избиратели должны быть лишены права выбора, поскольку он будет предопределен договором кандидатов. И предметом договора должны быть не голоса избирателей, не результаты голосования.

Предметом договора должны быть общие принципы стратегического партнерства элит в интересах стабильности и развития страны, подходы к будущему страны, к предполагаемым действиям по преодолению имеющихся проблем, а также гарантии честной борьбы, признания итогов голосования и совместной работы кандидатов после выборов, какими бы не оказались их итоги.

Выборы не будут ничего стоить, если не решат проблему восстановления управляемости страной, консолидации регионов и элит, запуска программ развития. Не будет иметь никакого смысла победа на выборах, если некому будет поддерживать необходимую политику.

К сожалению, апрельская революция и все, что после нее последовало, особенно способ формирования парламента и правительства, помимо несомненных позитивных результатов, имела и ряд негативных последствий, которые привели к существенному снижению управляемости, политической неразберихе, межрегиональному расколу.

Существующий парламент и партии, которые в нем представлены, раздираемы внутренними конфликтами. Три из пяти парламентских партий («Ар Намыс», «Ата Журт» и «Республика») практически развалены каждая на несколько частей, и их фракции не в состоянии обеспечивать проведение коалиционно согласованных решений. Сама роль и функции парламента неадекватно гипертрофированы.

Существующим способом сформированное правительство не имеет стратегии, раздираемо партийно-клановыми интересами и кадрово несостоятельно.

Выборы и поствыборное политическое и государственное переформатирование должны решить три основных задачи:

- создать устойчивую политическую конструкцию,

-провести достаточную реформу государственного управления, включая административно-территориальную, реформу правительства и правоохранительной системы.

- сформировать единое социально-культурное пространство.

Реализация всех этих задач невозможна без формирования единой команды, которая понимала бы необходимость изменений, знала, что надо делать и обладала единой волей для реализации намеченного.

Выборы дают прекрасную возможность для формирования такой команды.

Валентин Богатырев, руководитель аналитического консорциума «Перспектива»,
Институт общественной политики