Рахмон признал наличие коронавируса в республике, Бердымухамедов оттягивает приезд экспертов ВОЗ, делая вид, что все его подданные здоровые.

Таджикистан до 30 апреля упорно отрицал, что в республике есть заболевшие коронавирусом. Минздрав спокойно комментировал значительно возросшую смертность от двусторонней пневмонии — дескать, погода плохая, «сезонный фактор». И только за день до приезда экспертов ВОЗ Душанбе пришлось признать, что больные COVID-19 у него имеются. И тут за каких-то десять дней «нулевой» показатель заболеваемости взлетел, по официальной информации, до 612 пациентов, из которых 20 умерли. Но можно ли доверять правительственной статистике, когда это самое правительство, как считают эксперты, молчало три месяца!?

То, что коронавирус достиг Таджикистана задолго до признания этого факта, было понятно по мерам, предпринятым республикой, а это означает, что заболеваемость скрывалась намеренно. Сложа руки власти не сидели: разработали «программу» реагирования на чрезвычайные ситуации, обратились за финансовой помощью к международным донорам и получили ее — как и гуманитарную в виде тестов, антисептических средств, медицинских масок, респираторов и прочего, что стало повседневной необходимостью в условиях жизни с новым вирусом. Но при «отсутствии» коронавируса власти отказались от долгожданного открытия в стране самой большой мечети в Центральной Азии, запретили совместные молитвы во время Рамадана, отложили традиционное празднование Дня столицы и другие массовые мероприятия.

Кроме того, были подготовлены дополнительные места в больницах, дезинфицированы учебные заведения; швейные предприятия перевели на пошив масок, и население было информировано о том, что представляет собой новая болезнь. Но поскольку «коронавируса у нас нет», основная часть таджиков всерьез опасность его распространения не воспринимала. Словом, многие правила, необходимые при защите от «короны» — прекращение авиасообщения с другими странами, помещение всех прибывших в республику в карантин, — так или иначе, сработали. В противном случае в Таджикистане «официально» заболевших сейчас было бы гораздо больше.

Разумеется, за сокрытие данных о коронавирусе кто-то должен был отвечать, что и произошло. Нет, президент Таджикистана Эмомали Рахмон, который, конечно же, был в курсе дела, в отставку не подал — он уволил министра здравоохранения и соцзащиты Насима Олимзода. По официальной версии — в связи с переходом на другую работу. А у постоянного представителя ВОЗ в Таджикистане Галины Перфильевой, которая в апреле категорически отрицала «корону» в Таджикистане, «истек срок контракта на работу». Как сообщила эта дама порталу Sputnik, она «не уходит с поста», поскольку находилась на нем «временно». «Я очень давно на пенсии в ВОЗе, поэтому мой контракт истекает», — так неопределенно прокомментировала Перфильева свое нынешнее служебное (или уже не служебное) положение.

Возникает вопрос: почему Рахмон, признавший COVID-19 «чудовищной химерой», умолчал о ее наличии в Таджикистане и сделал далеко не все для того, чтобы болезнь не распространялась? В частности, режим чрезвычайного положения в республике не введен; выпускные экзамены в школах назначены на июнь; призыв в армию не приостановлен. То есть появляются новые, причем обширные очаги заражения. Комитет по чрезвычайным ситуациям отличился только проведением выборочной дезинфекции в местах скопления людей. Между тем эксперты Всемирного банка прогнозируют, что в Таджикистане коронавирусом могут заразиться свыше 230 тыс. человек, а погибнуть — порядка 21 тыс. Кстати, как только в этой бедной республике подтвердилась заболеваемость COVID-19, продукты подорожали в три раза, а в аптеках смели едва ли не все лекарства.

Но вернемся к вопросу столь долгого «обета молчания» Рахмона. Скорее всего, «оправдательным» мотивом можно назвать экономические соображения, которые доминируют и сегодня. Президент призывает всех работать и еще раз работать. Бизнес не остановлен, бюджет, хоть и дефицитный, пополняется за счет налогов. Но если рост больных будет значительным, и система здравоохранения перестанет с ним справляться (а такие признаки есть), властям придется останавливать производства, сферу услуг и другие хозяйственные отрасли. Уже сейчас ВБ прогнозирует инфляцию в Таджикистане по итогам этого года на уровне 10%. А МВФ считает, что бюджетный дефицит возрастет до 7,7%. Кстати, Валютный фонд утвердил республике кредит в размере $189 млн на смягчение последствий пандемии. Выделил деньги Таджикистану также Евросоюз — 48 млн евро, США раскошелились лишь на $ 1,7 млн.

Словом, ситуация в Таджикистане более или менее прояснилась: коронавирус ее не обошел, точное количество заболевших неизвестно, тезис «экономика важнее человека» — в действии, лживость системы — налицо, возможности здравоохранения оставляют желать лучшего. Другое дело — Туркмения: здесь сплошные «непонятки». Случаи заболеваемостью COVID-19 власти по-прежнему отрицают. День Победы в Ашхабаде отметили помпезно — военным парадом, шествием «Бессмертного полка», мероприятиями в школах. Как информирует проправительственное издание Orient, к участникам парада с речами обратились президент Гурбангулы Бердымухамедов и замминистра обороны России генерал-полковник Александр Фомин.

Массовые зрелища-игрища не отменены: то велопробег в честь Дня здоровья, то чемпионат по футболу со зрителями, то торжества по случаю праздника туркменского скакуна. Ношение медицинских масок в республике запрещено, обсуждение пандемии — тоже. Правда, повсеместно проводится «дезинфекция» — дымом сухой травы гармала (могильник), а на блок-постах на въездах и выездах из крупных населенных пунктов людям измеряют температуру.

Но серьезные сомнения в том, что COVID-19 чудесным образом обошел Туркмению, есть, и об этом открыто говорят международные правозащитники и эксперты. Ситуацию могла бы прояснить миссия ВОЗ, она собиралась отправиться из Душанбе в Ашхабад. Но, по информации Gundogar, туркменские власти отказывались ее принять. Наконец, информирует «Хроника Туркменистана», директор Европейского регионального бюро ВОЗ Ханс Клюге сообщил, что организация получила приглашение и готова направить миссию по изучению ситуации с коронавирусом как можно скорее.

Вопрос в том, как и что ей удастся обнаружить в Туркмении после произведенной в ней «зачистки». Ранее «Росбалт» писал со ссылкой на независимые источники, что в карантинной зоне города Туркменабада находились 7 человек, инфицированных COVID-19, но с тех пор прошло много времени. Сейчас же распространилась информация, что карантинная зона в Туркменабаде, в которой содержались несколько сотен человек с подозрением на коронавирус, внезапно опустела — в аккурат к предполагаемому приезду миссии ВОЗ. Радио «Азатлык» не удалось выяснить, выписали ли этих людей из карантина или перевезли в другое место. «Хроника Туркменистана» называет в качестве нового местопребывания «подозрительных» пациентов или уже зараженных «короной» психиатрическую больницу в Гарашсызлыкском этрапе (административно-территориальная единица). То есть больных и «подозрительных» пытаются запрятать подальше от глаз ВОЗ.

Поскольку Туркмения — страна крайне закрытая, и у президента-стоматолога есть собственное своеобразное понимание медицины (он автор многотомника лекарственных растений, что стало причиной отсутствия в аптеках республики традиционных лекарств и статистики заболеваемости, к примеру, ВИЧ и туберкулеза), неизвестно, сумеет ли ВОЗ установить, достиг ли COVID-19 «родины процветания». И если — да, насколько серьезны в стране эпидемиологическая обстановка и ее последствия.

https://www.rosbalt.ru/world/2020/05/11/1842649.html