Восстание заключенных в вахдатской колонии в Таджикистане 19 мая, инспирированное, по официальным сообщениям, сторонниками «Исламского государства» (запрещенная террористическая организация «Исламское государство Ирака и Леванта», ИГИЛ, ИГ, ISIS или IS англ., Daesh араб., ДАИШ), является еще одним тревожным звонком для республиканских властей.

Прежде всего потому, что эта акция вполне укладывается в логику новой (или совсем незабытой старой) стратегии ИГ, которая последние месяцы не без успеха реализуется ушедшим в подполье «халифатом» в Ираке и Сирии.

Суть этой стратегии состоит в том, что сохранение проекта ИГ и собирание его новых сторонников осуществляется с помощью... тюрем, в которые власти сажают оставшихся в живых после боев на иракских и сирийских площадках джихадистов. Однажды, в середине и конце нулевых годов, такая стратегия помогла выжить джихадистскому подполью в Ираке, члены которого спустя несколько лет смогли не только выйти на свободу, но и создать новый «халифат» под предводительством Абу Бакра аль-Багдади.

Сегодня, после разгрома ИГ в Ираке и Сирии, оставшиеся в живых джихадисты не только разбегаются с оружием в руках по пустыням, оазисам и окраинам городов этих растерзанных войною стран, но и, оказавшись в тюрьмах и лагерях, превращают их в настоящие «академии джихада».

Судя по событиям в Вахдате, аналогичной тактики начинают придерживаться сторонники ИГ и в Таджикистане. Оказавшись за решеткой, они не только не отказываются от своих убеждений, но и вербуют новых людей в свои группы. Используя дикие нравы таджикской пенитенциарной системы, недовольство осужденных проявлениями бессмысленной жестокости со стороны тюремщиков, возмущение несправедливостями со стороны тюремного начальства, сторонники ИГ либо сами провоцируют бунты в колониях, либо очень быстро пытаются возглавить их.

Судя по всему, так и случилось в «Кирпичной зоне» в Вахдате: возмущенные произволом тюремного персонала заключенные подняли восстание, однако лидерство в нем немедленно перехватили приверженцы «Исламского государства». Для укрепления этого лидерства были убиты не только три офицера службы исполнения наказаний, но и зверски казнены несколько заключенных, осужденных по политическим статьям.

Если верить сообщениям некоторых СМИ о том, как именно были убиты политические заключенные в вахдатской колонии (им отрезали ножом головы), какие им были предъявлены претензии лидерами мятежа (один из казненных якобы был шиитом, другой суфием, еще двое – сторонниками умеренной, но запрещенной в Таджикистане Партии исламского возрождения), без радикалов с «халифатскими» взглядами в этой трагической истории не обошлось.

Активистам бунта, симпатизирующим ИГ, не удалось завершить реализацию своего плана – осуществить побег и выйти на свободу, однако сам факт тюремного восстания и участия в нем сторонников «Исламского государства» дает основания для нескольких выводов.

Во-первых, как оказалось, в таджикских тюрьмах силовики лишь частично контролируют ситуацию. Все большее влияние на заключенных приобретают лица, осужденные за симпатии к терроризму и организациям вроде ИГ.

Во-вторых, пенитенциарная система Таджикистана не только не обеспечивает «перевоспитание» сторонников радикального ислама и джихада, но и, напротив, создает все предпосылки для расширения их рядов – за счет обычных осужденных, находящихся под постоянным прессингом и унижением со стороны тюремного начальства.

В-третьих, в случае возникновения тюремного бунта, лидерство в нем быстро перехватывают сторонники джихада, отодвигая на второй план криминальных авторитетов и запугивая основную часть заключенных демонстративными акциями устрашения (как правило, в стиле привычных для массового сознания крайне жестоких образцов позиционирования ИГ).

В-четвертых, поклонники джихада в интерпретации ИГ пытаются навязать основной массе заключенных радикальный стиль публичного поведения, предполагающий не только проявление открытой враждебности, но и готовность к немедленному физическому уничтожению классических «врагов» проекта ИГ – шиитов и суфиев (или тех, кого джихадисты с помощью таких брендов стигмируют).

В-пятых, полностью провалилась создававшаяся несколько лет таджикскими властями и пропагандистами официального Душанбе теория причастности запрещенной Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) к «Исламскому государству». Зверское убийство сторонниками «халифата» двоих осужденных функционеров ПИВТ в вахдатской колонии показывает, что ПИВТ рассматривается приверженцами ИГ в качестве одного из главных противников.

А это значит, что обвинения представителей правящего режима в адрес лидера ПИВТ Мухиддина Кабири и его сторонников в якобы сотрудничестве с ИГ являются абсолютной ложью. И, следовательно, запрет этой партии в республике является проявлением политического произвола президента Эмомали Рахмона и его окружения.

Пока неясно, какую роль в восстании в Вахдате сыграли Бехруз Гулмурод и Фахриддин Гулов — сын и племянник бывшего командира таджикского ОМОНа Гулмурода Халимова, уехавшего в свое время в Ирак воевать на стороне «халифата». Хотя эти люди и были осуждены за симпатии к ИГ, не исключено, что реальными лидерами бунта 19 мая они не были.

Их убийство в ходе подавления тюремного мятежа не должно успокаивать республиканские власти и общественное мнение: маловероятно, что совсем еще юный, 20-летний сын Халимова лично резал головы несчастным, обвиненным в шиизме и суфизме, а также представителю ПИВТ. И с гибелью родственников Гулмурода Халимова проблема радикализации тюремного контингента в республике никуда не денется.

За последние семь месяцев в Таджикистане произошло уже два крупных восстания в тюрьмах (в ноябре 2018 года в Худжанде и в мае 2019-го в Вахдате). Первоначальным толчком к бунтам послужил произвол тюремной администрации, создавшей невыносимые условия для жизни осужденных. Однако затем «повестка восстаний» стала стремительно радикализовываться под давлением «джихадистской группы» заключенных.

В обоих случаях лидерство в массовых акциях неповиновения пытались перехватить – и не без успеха – осужденные из числа сторонников «Исламского государства».

Хотя властям удается пока подавлять тюремные бунты, блокируя их распространение за периметр колоний, однако это не значит, что однажды «джихадистское восстание» не увенчается успехом, а охваченная им тюрьма или тюрьмы не станут точкой отсчета уже для более масштабных политических потрясений в Таджикистане.

https://fergana.agency/articles/107541/