Для Казахстана в середине 2023 года тема преемника может рассматриваться как преимущественно теоретическая проблема. Тем не менее прошлогодние поправки к Конституции ограничили президентский срок 2029 годом. А следовательно, Акорде уже можно без спешки начинать подбор кандидатур. Об этом в интервью Ia-centr.ru сказал политолог Максим Казначеев.

– Как власть Казахстана использует ресурс времени и сможет ли гарантировать плавный транзит власти уже следующему президенту?

– В данном уравнении слишком много переменных – начиная от здоровья действующего президента Касым-Жомарта Токаева и заканчивая непростыми геополитическими трансформациями, запущенными в 2020–2021 годах. Ведь вопросов к легитимности выборов Токаева в 2019 году ни у кого не было. Тем не менее Акорда приняла решение проводить в 2022 году новую внеочередную президентскую кампанию.

Какой можно сделать вывод? Что власть решила воспользоваться кризисом января 2022 года и не выходить на конституционные президентские выборы в 2024 году. Конечно, это было обставлено как необходимость плебисцита – референдума о доверии власти. Но это лишь имиджевый трюк. Никакой реальной необходимости «переизбирать» Токаева не было. После январского поражения (беспорядки в Казахстане в начале 2022 года. – Прим. Ia-centr.ru) старой элиты никто в стране не ставил под сомнение его легитимность.

Сейчас власть в Казахстане завершила перезагрузку бюрократического аппарата и ведет работу по переформатированию экономических сфер влияния. Данный процесс продлится еще год-полтора.

После чего необходимость подготовки к следующим президентским выборам станет ключевой во внутриполитической повестке. Текущая зачистка старых олигархических групп и будет давать некоторую гарантию плавного транзита власти.

При этом необходимость в поиске преемника еще не столь актуальна: в конце концов, если будет позволять здоровье, Токаев и сам может пойти на новый президентский срок.

– Можно ли переписать Конституцию в очередной раз и тем самым обнулить президентские сроки?

– Безусловно, это один из основных возможных механизмов продления полномочий действующего президента. Кроме того, как альтернативный вариант может быть предложен сценарий с переходом к парламентской форме правления, при которой все властные функции будут переданы от президента к премьер-министру.

Часть прикормленной оппозиции регулярно пытается вбрасывать в информационное поле предложения с переходом именно к парламентской модели.

Прошлогодняя инициатива президента ограничить сроки собственной каденции семью годами и возможностью только один раз занимать президентский пост обусловлена лишь опасениями относительно дееспособности.

Что такое 76-летний человек на президентском посту, мы хорошо видим на примере президента США Джо Байдена, здоровающегося с пустотой. Касым-Жомарт Кемелевич, просто по-человечески, не желает этого для Казахстана.

Но это не значит, что в стране невозможно провести досрочные президентские выборы до 2029 года.

И кроме того, скромные возможности в виде одного семилетнего срока на президентском посту вряд ли устроят более молодого и амбициозного преемника Токаева. Поэтому изменения в Конституции обязательно будут, хотя, возможно, уже после гипотетических президентских выборов 2029 года.

– Какова вероятность досрочных президентских выборов в Казахстане и от чего это может зависеть?

– Сейчас никакой необходимости в досрочных президентских выборах нет – система лишь входит в нормальный ритм работы после прошлогоднего избирательного цикла. Легитимность власти подтверждена и на президентских, и на парламентских выборах.

В целом, без привязки к текущему моменту, вероятность новых досрочных выборов президента определяется общей стабильностью политической системы.

Главный риск для власти заключается в лавинообразном росте социальных протестов и трудовых конфликтов, которые могут быть легко перенаправлены в политическое русло.

И в такой ситуации президенту может потребоваться вновь подтвердить свою легитимность через процедуру выборов.

Качественная социальная и экономическая политика, оперативная работа местных властей по купированию трудовых конфликтов выступают для власти гарантией того, что досрочные выборы просто не понадобятся.

– Что будет влиять на выбор преемника? Текущая ситуация на момент выборов или, наоборот, будет создаваться искусственная политическая повестка под конкретного кандидата?

– У Токаева дефицит доверенных людей в команде. За последний год мы увидели, что он фактически может полагаться только на своих бывших подчиненных из структуры МИД. Все остальные госведомства хоть и демонстрируют лояльность, но по факту формировались другими внутриэлитными группами. А потому доверять им в полной мере президент не может.

Это изменится только через два-три года, когда в силу войдут новые олигархические группы, условно говоря, «токаевского призыва».

Важен и поколенческий фактор – преемника необходимо заранее «обкатать» на различных государственных постах. Чтобы кандидат поработал и в политической, и в социально-экономической сферах. Такой послужной список набирается у чиновников обычно к 50–55 годам.

Но это одновременно означает, что все чиновники этого поколения на текущий момент – выходцы из «шинели Назарбаева», зачастую обязанные своим карьерным ростом именно старой элите, а не Токаеву.

А чиновники генерации 40–45 лет, обязанные карьерным взлетом исключительно Токаеву, пока не обладают кругозором вменяемых политических тяжеловесов. Им еще необходимо набраться опыта. Поэтому в ближайшие шесть лет Токаев и будет давать им возможность получить опыт работы на различных направлениях.

Если смену удастся подготовить за эти сроки, тогда Токаев может спокойно начинать транзит власти. Если нет – то придется задержаться на президентском посту еще на некоторое время.

Кстати, это и одновременный повод для досрочных выборов: если Токаев понимает, что не успевает с подготовкой преемника к 2029 году, то может принять решение о самостоятельном участии в досрочных выборах условно в 2026–2028 годах.

– Какими качествами должен обладать гипотетический преемник Токаева? Можно ли сказать, что мы уже знаем имя нового президента Казахстана?

– Думаю, что знаем. Дискриминационную норму об обязательном наличии пятилетнего опыта госслужбы (или пребывания в выборной должности. – Прим. Ia-centr.ru) для выдвижения кандидатуры на президентский пост казахстанская бюрократия отменять не собирается. А это превращает саму процедуру выборов президента в своеобразный сословный внутричиновничий междусобойчик.

Если исходить из конституционной даты выборов – 2029 год, то все потенциальные кандидаты уже должны быть «засвечены» – они должны либо иметь опыт госслужбы, либо уже быть на той или иной выборной должности. И тем более все они должны быть известны, если проводить президентские выборы досрочно.

Сама по себе норма сословных чиновничьих выборов спорна – отсекает перспективных кандидатов, проявивших себя, например, в крупном бизнесе, науке.

Так, например, либеральные чиновники в Казахстане часто любят спекулировать на тему успешности грузинских экономических реформ. Но почему-то опускают то обстоятельство, что их проводил Каха Бендукидзе – бизнесмен, не обремененный никаким бюрократическим прошлым.

Если говорить о качествах потенциального преемника, то очевидно, что для Токаева, как ранее и для Нурсултана Назарбаева, наиболее принципиальный момент – преемственность проводимого политического курса. Преемник – это последовательный единомышленник действующего президента.

ia-centr.ru