Цифровое сражение на полях Генеральной Ассамблеи ООН между Китаем и США соразмерно дипломатической массе выступающих содрогнуло сердца и умы международного сообщества

Если июньский рассказ о «восточном Франкенштейне» (КНР) в исполнении М. Помпео в стенах библиотеки им. Никсона некоторыми оптимистами был расценен как часть внутреннего американского дискурса, то нынешний обмен позициями между «орлом и пандой» без всяких намёков обозначил конфронтационную полосу в отношениях двух стран.

Публичное объявление глобальной конфронтации между Вашингтоном и Пекином порождает вопросы по поводу характера американо-китайских отношений на региональном уровне. В Центральной Азии данная дилемма проявляется в виде спора о «Большой игре», а ярче всего это можно проследить на казахстанском кейсе. — рассказывает ia-centr.ru

Накануне визита министра иностранных дел КНР Ван И в Казахстан среди политологов и экспертов по Центральной Азии разразился спор о применимости термина «Большая игра» к современным процессам и явлениям в регионе в контексте обострения американо-китайского соперничества.

Принимая весомые аргументы как сторонников, так и противников по формату геополитического соперничества, можно выделить и то, что объединяет экспертное сообщество. Большая часть утверждает, что товарно-торговая конкуренция между КНР и США перерастает в глобальную конфронтацию во всех доступных реальных и виртуальных пространствах.

На этом фоне визит главы МИД КНР, безусловно, воспринимается как вынужденно отложенный ответный шаг февральскому турне по центральнозиатскому региону госсекретаря США.

С функциональной точки зрения, клинч Пекина и Вашингтона для казахстанской внешней политики соответствует многовекторному принципу отношений с ведущими центрами международных отношений. Текущая геополитическая диспозиция отвечает внешнеполитическому планированию Акорды.

Так, недавно опубликованная Концепция внешней политики Казахстана (2020-2030) сохраняет приоритетность внешнеполитических интересов:

(1) Союзнические отношения с РФ;

(2) Всестороннее стратегическое партнерство с КНР;

(3) Расширенное стратегическое партнерство с США;

(4) Стратегические взаимоотношения с государствами Центральной Азии;

(5) Расширенное партнерство с ЕС.

Современный внешнеполитический конструкт Нур-Султана хорошо передаёт образ лифта, где Казахстан – это пассажир в кабине, сколоченной из евразийских панелей, с китайским двигателем и западным противовесом.

Соответственно, американо-казахстанская и китайско-казахстанская повестка разведены в частных вопросах, что позволяет Казахстану сохранять разнонаправленность своей внешней политики в треугольнике Пекин–Нур-Султан–Вашингтон.

Более того, обострение отношений между Пекином и Вашингтоном позволяет более свободно сотрудничать с региональными державами и не оглядываться по сторонам во время реформирования правил внутренней политики.

Западная чаша весов

«Западный противовес» прежде всего выстраивается вокруг ценностных и идейных категорий современных международных отношений. Риторика последнего визита М. Помпео наглядно это демонстрирует: независимость и суверенитет, защита прав этнических и религиозных меньшинств, развитие демократии, соблюдение основных прав и свобод человека, борьба с терроризмом и пр.

В этом контексте Белый дом призывает к идейной солидарности, а Казахстан рассматривается как часть региональной политики США в Центральной Азии по линии «С5+1».

Китайская чаша весов

«Китайский двигатель» оперирует преимущественно материальной составляющей.

Если рассмотреть содержание межгосударственных соглашений последних лет между Казахстаном и Китаем, то ключевые направления – в экономической сфере: торговля, прямые инвестиции, транспорт.

А главным лейтмотивом двухсторонних отношений с 2014 года становится соразвитие казахстанской инфраструктурной программы «Нурлы Жол» и китайской инициативы «Пояс и Путь». Весьма показательна прямая речь Президента Ж-К. Токаева, размещённая на сайте Акорды, по итогам встреч с М. Помпео 2 февраля 2020 и Ван И 12 сентября 2020:

«Соединенные Штаты Америки являются первой страной, признавшей Независимость Казахстана, и мы всегда будем помнить этот исторический факт. Между нашими странами весьма тесные отношения во многих сферах, включая нераспространение ядерного оружия, борьбу с международным терроризмом и экономическое сотрудничество» и «Казахстанские производители обладают большим потенциалом для экспорта широкой номенклатуры сельхозпродукции в Китай, включая злаковые и масличные культуры».

Видно, как на уровне дипломатических формул фиксируется функциональная специфика отношений между государствами.

Во все корзины

Нарратив внутренней политики РК также учитывает баланс интересов двух глобальных соперников. С одной стороны, правительство анонсирует продление проекта «Нурлы Жол» до 2025 года, фиксируя планы значительных финансовых обязательств в размере 6,5 трл. тенге, что не может не восприниматься одобрительно китайской стороной, которая устала тянуть свой «Пояс и Путь» в одиночку на заведомо невозвратных кредитах.

С другой стороны, власти развивают институциональную инфраструктуру поддержки социально ориентированных инициатив в рамках KazAID, публично говорят о важности гражданского общества, сохраняя терпимое отношение, в том числе, к прозападным некоммерческим организациям, не препятствуют умеренному проявлению антикитайских настроений (даже или особенно, если это происходит во время приёма важного китайского чиновника) – всё это соответствует американскому пониманию «правильного» ведения дел.

Войны не случилось?

Визиты глав внешнеполитических ведомств США и КНР в Казахстан можно расценивать как сверку часов и для текущего и перспективного внешнеполитических курсов Нур-Султана, и для характера межгосударственных отношений в Центральной Азии.

Главный промежуточный вывод – обострение американо-китайской конкуренции не приводит к жёсткой поляризации центральноазиатской подсистемы международных отношений, пока Казахстану удаётся эффективно реализовывать многовекторный курс, разводя конфликтогенный потенциал внерегиональных акторов.

Сохраняются комфортные люфты и для многовекторной политики стран региона, и для реализации некитайских многосторонних инициатив.

Важно, что эти визиты высоких фигур в Казахстан заложили небольшую дипломатическую интригу на 2021 год.

Касым-Жомарт Токаев на встрече 2 февраля выразил надежду на встречу с американским лидером Дональдом Трампом предпочтительно на территории Казахстана, и 12 сентября передал приглашение посетить с ответным визитом председателю КНР Си Цзиньпину для придания дополнительного импульса всестороннему стратегическому партнёрству. Кто из президентов противоборствующих держав будет первым? Учитывая тональность высказанных приглашений, мяч на китайской стороне.

http://asiais.ru/society/31895.html