Со стороны борьба местных депутатов и политиков с главой государства выглядит даже комично. Вот руководитель Гражданского альянса Казахстана Айгуль Соловьева пожимает плечами в репортаже "Седьмого канала":

- Вообще, слово "выборы" о чем говорит? Есть какая-то другая альтернативная программа. Вы видите эту программу? Я вижу только стратегию 2020. Вообще-то альтернативные программы выдвигаются в ходе выборов, - снисходительно улыбается сторонний наблюдатель.

Руководитель инициативной группы за проведение референдума Ерлан Сыдыков оправдывает забракованные подписи:

- Группами приходили, даже школьники приходили. И где-то наши члены инициативных групп в некоторых пунктах не доглядели.

И новый комментарий постороннего скептика: решать судьбу страны голосами школьников это, пожалуй, чересчур смелое решение.

Впрочем, проще всего смотреть на события в РК через картинки сложившихся западных демократий. Казахстан - не картинка и не пятно на карте. Это реальная страна с живыми людьми и большими амбициями. С реально национальным лидером, вне зависимости от того, прописано это в Конституции или нет. У Нурсултана Назарбаева 20-летний успешный опыт государственного строительства и он, действительно, гарант социальной стабильности в Казахстане. В том числе, в межнациональных отношениях, что особенно актуально для России последних лет. Об этом говорят не только политики, но и люди на улицах.

На любых выборах Назарбаев - бесспорный фаворит. В том, чтобы он как можно дольше оставался у власти, заинтересованы, практически, все: простые избиратели, политическая элита и крупный бизнес, в том числе, иностранный. И не важно как это будет сделано - через референдум или путем традиционных выборов.

Директор Группы оценки рисков Досым Сатпаев вообще считает лишней тратой времени споры о целесообразности референдума:

- Ну, давайте представим гипотетически, что, например, президент будет участвовать в выборах 2012 года. Если он примет участие, то останется у власти до 2017 года. При проведении референдума - до конца 2020-го. То есть, разница всего в три года, которые дополнительно даются главе государства.

На вопрос казахстанского референдума в свое время отвечали граждане всех республик бывшего СССР. Инструменты преемственности власти были разными. В Азербайджане сын занял президентское кресло отца через выборы, но все понимали, что это простая формальность. В России уходящие лидеры - сначала Ельцин, затем Путин - активно агитировали за своего преемника. В Белоруссии сняли ограничения на количество президентских сроков, и Лукашенко только что выиграл четвертые выборы подряд. Тех, кто знает истинные настроения белорусов, не убедят ни заявления о, якобы, фальсифицированной победе, ни плохо срежиссированные манифестации оппозиции у Дома правительства.

Если это происходит повсюду, значит, есть какая-то общая доминанта? Я, например, видел, как голосовали белорусы. Перед выборами они спорили о достоинствах и недостатках Лукашенко, ругали, говорили, что надоел. Но на избирательных участках ставили галочку напротив его фамилии. Почему?

"На развалинах СССР появились новые, молодые государства" - штамп и банальность из учебников истории. Если не продлить этот тезис чуть дальше. Люди, оставшиеся в этих молодых государствах, тоже начали как бы заново. У них нет ни собственного, ни поколенческого опыта жизни в предложенных условиях. Можно сколь угодно вздыхать по поводу истинной или суверенной демократии, но когда человек из СНГ встает перед реальным выбором, он голосует за стабильность по принципу " от добра добра не ищут". Нет в этих странах условий, при которых смена власти была бы жизненно необходима.

Когда и чем закончится переходный период? От чего и к чему ведет этот переход? Вопросы более актуальные, чем диспуты о демократичности того или иного способа продления полномочий руководителя.

- При любом раскладе,- считает казахстанский политолог Досым Сатпаев,- президент сохраняет за собой определенное временное пространство, чтобы определиться, наконец, с самым важным вопросом: какой механизм преемственности власти нам предложить. Это намного важнее, чем референдум, потому что он касается другого, более значительного направления - развитие Казахстана после Назарбаева. А референдум и выборы 2012 года это лишь инструменты, которые растягивают время пребывания у власти. Это вопросы тактические, а не стратегические.

Очевидно, весной референдум в Казахстане будет проведен, и его результаты можно предположить без боязни ошибиться. Можно также предположить, что через некоторое время перед казахстанским государством встанут новые вопросы, напрямую вытекающие из итогов референдума .

Должен ли национальный лидер возглавлять какую-либо партию? Во-первых, он лидер общенациональный. Во-вторых, это предпосылка перехода к реально однопартийной системе, что в условиях сильной исполнительной власти совсем не обязательно и даже чревато потерей политических ориентиров.

Есть и стилистические вроде бы мелочи. Ну, например, если национальный лидер уходит в отпуск, кого он оставит, так сказать, " на хозяйстве"? Президент поручает исполнять обязанности председателю правительства - дело привычное. А национальный лидер? У него ведь не может быть заместителей.

Взрыв в медиапространстве СНГ от астанинских новостей объясним не только новизной происходящего, но и его скрытой пока актуальностью для других стран Содружества. Предложения о легализации Путина в роли национального лидера, например, уже звучали в России. Вполне вероятно, что скоро подобные дискуссии развернутся и в других постсоветских странах с устойчивой политической системой.

Сторонние скептики отмечают день, в который принял свое решение мажилис - 14 января. В советской традиции - Старый новый год. Так старый, или новый год наступил в Казахстане? Этот вопрос еще не одной волной прокатится по мировым СМИ. Но ответ на него может быть получен только в самом Казахстане. Астана начинает политический эксперимент, за ходом которого будут внимательно следить очень многие.

Александр Колпаков,
Тengrinews.kz