В Астане состоялись переговоры президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева и председателя Китайской Народной Республики Си Цзиньпина, который также принимает участие во втором саммите «Центральная Азия - Китай».

Касым-Жомарт Токаев отметил, что синергия имеющихся возможностей создаст мощный задел для дальнейшего динамичного и взаимовыгодного сотрудничества с Китаем. Глава нашего государства подтвердил последовательность политики Астаны, направленной на широкое привлечение китайских инвестиций. Ключевым фактором региональной устойчивости Касым-Жомарт Токаев назвал взаимодействие в энергетической сфере.

По мнению кыргызстанского политолога, директора Центра экспертных инициатив "Ой Ордо" Игоря Шестакова, в сотрудничестве со странами Центральной Азии Китай демонстрирует модель добрососедства и готовность развивать инвестиционные и экономические связи без вмешательства во внутренние дела государств. Подробнее в интервью с экспертом.

- Игорь Альбертович, как вы считаете, в чём особенность второго саммита «ЦА – Китай»? Почему это событие привлекает внимание всего международного сообщества?

– Что касается особенностей нынешнего саммита, понятно, что одна из первых особенностей — это, наверное, сложная геополитическая ситуация. Мы видим обострение на Ближнем Востоке. Также новая администрация президента США достаточно активно начала вести тарифную политику, что влияет на мировые экономические процессы.

Но при этом стоит отметить, что интерес к Центральной Азии со стороны ведущих мировых игроков остаётся на достаточно высоком уровне, и встреча пятерых президентов Центральной Азии с лидером Китайской Народной Республики Си Цзиньпином как раз подчёркивает этот фактор: ведущие мировые державы, к которым, безусловно, относится Китай, заинтересованы в наращивании экономического сотрудничества и инвестиционного взаимодействия с нашим регионом.

Кроме того, я думаю, будут обсуждаться вопросы, связанные с безопасностью, потому что Центрально-Азиатский регион, который граничит с Афганистаном, и для Китая, США, России эта страна также представляет особый интерес. Наше соседство, с одной стороны, беспокойное, потому что в Афганистане по-прежнему слабо предсказуемая ситуация с вопросами безопасности и негативным влиянием экстремизма и терроризма на наш регион, но в то же время Афганистан является достаточно привлекательным государством для многих стран именно с точки зрения полезных ископаемых. Думаю, в этой связи мы тоже занимаем одну из ключевых позиций.

Этот саммит ещё раз подчёркивает особую значимость Центральной Азии сегодня в мировой повестке и то, что наш регион уже нельзя считать некой международной региональной периферией. Центральная Азия сегодня всё больше набирает геополитическое и торгово-экономическое значение.

Если брать в контексте Китая, то это — выстраивание и реализация приоритетного проекта для этой страны «Один пояс, один путь».

– Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев назвал Си Цзиньпина «великим государственным деятелем». Как, по-вашему, это характеризует его влияние на мировую политику и на развитие отношений между Китаем и Казахстаном?

– Си Цзиньпин, безусловно, является ключевым мировым политиком, и его деятельность прежде всего направлена на создание стабильного и устойчивого мира без каких-либо радикальных действий. Он выстраивает мудрую внешнюю политику. Если брать центральноазиатский регион, то можно сказать, что Китай демонстрирует в сотрудничестве с нашими странами модель добрососедства, поскольку китайская сторона, и это во многом связано с политикой Си Цзиньпина, готова оказывать инвестиционное содействие, выстраивать взаимовыгодные экономические связи, при этом не влияя на внутриполитические конфигурации в странах. Думаю, это один из важных моментов в политике китайского лидера. Китай не вмешивается во внутреннюю политику стран, и Си Цзиньпин, в отличие, например, от его американских коллег, не пытается диктовать, как должна выстраиваться внутренняя политика в странах Центральной Азии.

Как показал 2020 год, который тоже был определённым тестом на дружеские, союзнические отношения, Китай одним из первых оказал гуманитарное содействие в сфере здравоохранения в отношении Кыргызстана и других стран Центральной Азии: направлял медикаменты, врачей, оборудование для того, чтобы страны региона как можно быстрее справились с пандемией. Думаю, это яркий пример протянутой дружеской руки нашим странам.

В целом стратегии, которые есть сегодня у Китая в сотрудничестве с Центральной Азией, направлены на дружеский характер взаимного взаимодействия, где нет «старшего брата», «младшего брата», а идёт равный диалог. Сотрудничество между Казахстаном и Китаем — это тоже в определённой степени модель и пример успешного взаимодействия на региональном уровне, прежде всего в реализации инфраструктурных проектов. Казахстан максимально использует инвестиционные и экономические возможности для того, чтобы реализовывать проекты, важные не только для самого Казахстана, но и для всей Центральной Азии. Поэтому отношения можно назвать созидательными и перспективными.

– Как вы воспринимаете заявления Китая о безусловной поддержке суверенитета и территориальной целостности Казахстана? Насколько они значимы в контексте общей нестабильности на мировой арене?

– Думаю, это особенно важно сегодня, когда происходят глобальные военные конфликты по территориальному признаку. Позиция Китая, которую зачастую демонизируют, сопровождается активными информационными атаками — в том числе в виде мифов о китайской экспансии, которые распространяются в нашем регионе, в ряде медиа и в социальных сетях. Эти вбросы, как правило, происходят извне. Например, те же американские медиаресурсы ещё 6–7 лет назад активно муссировали тему «лагерей перевоспитания» в Китае без особой доказательной базы. Распространялись и слухи о якобы надвигающейся китайской экспансии — на это даже находились информационные и финансовые ресурсы.

Поэтому можно сказать, что информационная война против сотрудничества Китая и Центральной Азии никуда не делась, у неё есть свои «спонсоры» и заказчики. Но ещё раз подчеркну: всё это в основном происходит из-за пределов наших стран.

То же самое можно сказать и на примере Кыргызстана, где активно распространяются искусственные, конспирологические версии. Если брать реальную повестку сотрудничества, то ещё в начале 90-х годов вопросы границ были решены, подписаны и более не пересматривались. Не случайно была создана Шанхайская организация сотрудничества, которая внесла стратегический вклад в определение пограничных линий, которые Пекином не оспаривались за всё время независимости стран региона. Да, обсуждались вопросы по отдельным участкам, но это происходило на основе взаимопонимания — без каких-либо ультиматумов со стороны Китая.

Территориальная целостность — это ведь не только вопрос двустороннего взаимодействия, это и вопрос региональной безопасности. Здесь важную роль играет взаимопонимание в пограничном и приграничном сотрудничестве, чтобы не допустить вооружённых конфликтов, выгодных тем силам, которые стремятся дестабилизировать обстановку в Центральной Азии. С этой точки зрения крайне важен фактор доверия и взаимопонимания в вопросах территориальной целостности и суверенитета.

– Президент Токаев отметил, что «Китай никогда не ставит политических условий». Какова значимость такого подхода для двусторонних отношений?

– Как я уже сказал, Китай не вмешивается во внутриполитическую повестку стран Центральной Азии. Думаю, именно это в значительной степени объясняет тот рост товарооборота, которого сегодня достигли Китай и страны региона — фактически 100 миллиардов долларов, при том что всё начиналось со скромных 500 миллионов в год. Такой рост показывает, что Китай сосредоточен на реализации крупных флагманских инфраструктурных проектов и не связан с внутриполитическими группами — как это часто бывает на Западе.

Опять же, на примере Кыргызстана: у нас несколько раз менялась форма правления — у нас была президентско-парламентская республика, потом парламентская, теперь президентская. Но Пекин не выдвигал никаких требований, связанных с изменениями формы правления, не ставил условий.

Для Китая важны добрососедство, взаимопонимание во внешней политике, перспективное сотрудничество в инвестиционной и экономической сферах, а также обеспечение безопасности. В этих направлениях он готов поддерживать и конструктивно взаимодействовать. Думаю, можно пересчитать по пальцам государства, которые проводят столь взвешенный внешний курс и придерживаются принципа невмешательства во внутренние дела других стран.

Есть масса примеров, когда западные политики пытались нас учить, как надо строить демократию, управлять экономикой — выступали в роли менторов. У Китая такого подхода нет. И я уверен, что президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев — и не только он — разделяет эту позицию. Думаю, с ним солидарны и другие лидеры стран Центральной Азии.

Я надеюсь, что результаты второго саммита «Центральная Азия – Китай» будут нацелены на новые инновационные проекты, которые укрепят социально-экономические позиции. Ведь укрепление социально-экономической стабильности стран региона напрямую связано с общественно-политической стабильностью. Эти вещи взаимосвязаны. И Китай вносит в это свой весомый вклад — достаточно посмотреть на объёмы инвестиций, направляемых в Казахстан, Кыргызстан, на строительство железной дороги Китай – Кыргызстан – Узбекистан как пример. Это создаёт новые рабочие места. Инвестиции и создание совместных предприятий со стороны Китая — это не просто цифры, это рост зарплат, улучшение уровня жизни, а значит — укрепление общественно-политической устойчивости.

www.nur.kz