Начало «Арабской весны» в Центральной Азии может начаться именно с этих государств. Один из ведущих экспертов, президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский прокомментировал вызовы и угрозы, которые несут в себе события на Ближнем Востоке.

Оперативная обстановка на Ближнем и Среднем Востоке (БСВ) определяется событиями на нескольких основных "фронтах", по большей части взаимосвязанных друг с другом. Рассмотрим подробнее все составляющие факторы, которые влияют или могут повлиять на будущее этого региона.

"Арабская весна"

Свержение лидеров, правивших по 30–40 лет во главе авторитарных режимов Магриба, Арабской Республики Египет (АРЕ) и Йемена, привело к власти в этих странах представителей политического ислама и свело к нулю перспективы их экономической модернизации, поставив на грань гражданской войны. Общей тенденцией являются противостояние салафитов с остатками светского общества и суфиями, их борьба за власть с египетскими "Братьями-мусульманами" и тунисской "Ан-Нахдой". В Ливии противостояние идет в основном по линии племенных альянсов и регионов. В Египте нарастает давление на христиан-коптов, растет сепаратизм городов Суэцкого канала, практически независимы от Каира бедуины Синая, а сбор подписей по отстранению от власти президента Мурси рассматривается как пролог гражданской войны. Ситуацию в АРЕ усугубляет развитие Эфиопией и другими странами верховьев Нила гидропроектов, угрожающих Египту водным голодом. В Йемене нарастает угроза распада страны с восстановлением независимости Юга.

В случае падения режима Асада в Сирии последней светской республикой арабского мира останется Алжир, переживший в 90-х гражданскую войну с исламистами. Подъем радикального исламизма в Сахаре и Сахеле, приход исламистов к власти во всей Северной Африке, кроме не слишком дружественного к нему Марокко, наследие гражданской войны, преклонный возраст и слабое состояние здоровья президента превращают Алжир в главного претендента на продолжение "арабской весны". Атака террористов на газовый комплекс "Ин-Аменас" в ходе операции Франции и ее африканских союзников в Мали свидетельствует об этом.

Нарастает угроза выступления исламистов против умеренных арабских монархий, Марокко и Иордании. Последняя находится под особой угрозой, так как большинство ее населения составляют традиционно нелояльные хашимитам палестинцы, а исламисты представляют ведущую политическую силу страны. Кроме того, Иордания за последние десять лет приютила, кроме палестинских беженцев, более двух миллионов выходцев из Ирака и Сирии.

Уничтожение авторитарных режимов Северной Африки в ходе революций и войны в Ливии сняло препятствия перед нелегальной эмиграцией из Африки в страны ЕС, которая набирает обороты, взрывая ситуацию в южноевропейских регионах. Проблемой стало попадание в руки исламистских радикалов Магриба значительной части арсеналов Каддафи и взятие под контроль исламистскими правительствами стран "арабской весны" с их современными арсеналами вооружений и военной техники. Последнее в случае АРЕ воскрешает перспективы арабо-израильской войны, если "Братья-мусульмане", выполнив предвыборные обязательства, разорвут Кемп-Дэвидский договор.

Шииты против суннитов

Основная линия раскола в современном исламском мире, в первую очередь на БСВ – противостояние суннитов и шиитов. Сунниты имеют несколько основных центров, чья идеология не совпадает, за исключением кратковременного объединения против общих противников. Главный центр шиитского мира, как это в исторической ретроспективе и было всегда, – Иран. Сунниты монархии Залива утверждают, что ведут борьбу против шиитской экспансии в тесном альянсе с Западом, эксплуатируя проблему ядерной программы Исламской Республики Иран (ИРИ). Шииты борются за свое существование перед угрозой насильственной демократизации ИРИ по иракско-ливийскому образцу, которая поставит их общины в арабском мире и Афганистане на грань геноцида. Основными фронтами этой борьбы являются Сирия, Ливан, Ирак, Йемен, Бахрейн, Восточная провинция КСА и Афганистан. Турция – сосед Ирана, заинтересованный в сохранении с ним отношений, дистанцируется от антииранской риторики аравийских монархий, хотя в Сирии выступает де-факто на их стороне. Участие "Аль-Каиды" в сирийской гражданской войне превращает борьбу шиитов и суннитов из геополитического соперничества в полноценный джихад. При этом обе стороны в рамках информационной войны обвиняют своих противников в том, что те действуют в интересах Израиля.

Перспектива развития «Центрально-Азиатской весны»

Вывод ВС США из Афганистана при всей позитивной риторике администрации Обамы на деле означает поражение Вашингтона в борьбе против международного терроризма и победу талибов, а также их пакистанских кураторов из ISI (Inter-Services Intelligence – пакистанская межведомственная разведка). Восстановление в Афганистане ситуации, предшествовавшей оккупации, с разделом страны на враждующие этнические анклавы – вопрос ближайшей перспективы. Ослабление безопасности на афганской и пакистанской территории, рост числа терактов против этноконфессиональных меньшинств, усиление талибов и вытеснение ими в Центральную Азию базирующихся в Афганистане и Пакистане непуштунских джихадистских группировок неизбежно.

Главные направления «Центрально-Азиатской весны»: Таджикистан с его исламистами и криминализированная Кыргызстан с ее наркомафией. Высока угроза для авторитарных Туркменистана и Узбекистана. Последний особенно уязвим в связи с неизбежной сменой высшей власти по естественным причинам, которой наверняка воспользуется ждущая этого исламистская оппозиция – вытесненные из республики боевики Исламского движения Узбекистана (ИДУ) и их союзники в самом Узбекистане, в том числе в местных администрациях, в первую очередь в Ферганской долине. Для России и Казахстана данная ситуация также представляет значительную угрозу – в числе джихадистов афгано-пакистанского пограничья значительное число выходцев из этих стран.

Запад: начало пересмотра ближневосточной стратегии

Радикальные исламисты с успехом осваивают США и Европу в качестве территорий джихада, вербовки джихадистов и сбора средств на ведение борьбы за создание халифата. Внутри западного мира с его свободами и гарантиями свобод их деятельность зачастую куда эффективнее и результативнее, чем на самом Ближнем и Среднем Востоке. Джихад вестернизируется – это демонстрируют последние теракты в США, Великобритании и Франции. Политика Запада, направленная на союз с "умеренными" исламистами и монархиями Залива против "Аль-Каиды" и светских авторитарных режимов, провалилась. Страны ЕС и США, поддержав "арабскую весну", оказались открыты для проникновения на их территорию джихадистов во все возрастающих масштабах. Теракты "бостонских братьев" и "тулузского стрелка" стали символом провала курса на сотрудничество американских и европейских спецслужб с пакистанской ISI и мухабаратами стран Залива – в первую очередь саудовцами. Похоже, что этот курс начнут пересматривать, хотя и с колоссальным опозданием. Издержки от его продолжения слишком велики и могут обрушить карьеру ряда представителей высшего политического и разведывательного руководства стран западного блока.

Сворачивание присутствия армий стран НАТО в регионе вследствие неэффективности, высокой стоимости и неизбежности потерь не означает ослабления защиты там интересов западного блока. Она будет проводиться точечно, без попыток установить контроль над территориями. Расширение применения обычных и ударных беспилотников, возрождение работы с агентурой, не зависящей от исламистских "субподрядчиков", – часть этой новой стратегии. Похоже также, что теракт в Бостоне стал "соломинкой, сломавшей спину верблюда": при всех усилиях "замести под ковер" саудовский след СМИ и конгресс США информацию о нем – пусть ограниченную – получили. По мнению экспертов, высшее руководство свой выбор сделало и по мере достижения Америкой энергонезависимости на базе сланцевого газа и других ресурсов намерено банкротить КСА так же, как в 80-е вместе с Саудовской Аравией обанкротило СССР. В какой мере это станет солидарным решением западного блока – сказать невозможно, однако для проведения в жизнь политики такого рода одних США достаточно.

Турецкое лето

Турция охвачена массовыми волнениями, начавшимися с протеста против застройки стамбульского парка Гези с мемориалом Ататюрка. 2013–2014 годы должны стать переломными в ее современной истории. Сценарий Эрдогана – превращение страны в Новую Оттоманскую Порту и возвращение к исламской традиции. Он поставил под контроль армию: судебные процессы над генералитетом не вызвали сопротивления. Но кадровые перестановки в командном составе, включая спецслужбу MIT, не прибавили премьеру популярности. Кроме того, армия не хочет воевать в Сирии, опасаясь потерь.

Наличие на турецкой территории более 400 тысяч сирийских беженцев – проблема. Однако с точки зрения военных, куда опаснее боевики ССА и джихадисты в приграничной полосе. Их обвиняют в провозе через турецкую территорию зарина из Ирака в Сирию, контрабанде оружия и организации терактов-провокаций в Турции для того, чтобы втянуть ее в войну. Ряды эрдоганоскептиков пополнило население южных провинций, граничащих с Сирией, в первую очередь алавиты и другие турецкие шииты.

Ключевой вопрос для Эрдогана – принятие новой конституции Турции, закрепляющей его власть. Идея превращения страны из парламентской республики в президентскую сплотила против Партии справедливости и развития (ПСР) остальные парламентские фракции. Главный вопрос: о наследии кемализма. Де-факто решается: останется страна Турцией Кемаля Ататюрка или станет Турцией Эрдогана. Однако единственный шанс изменить конституцию – альянс с курдскими депутатами парламента. Для этого Эрдоган начал переговоры с лидером Рабочей партии Курдистана (РПК) Оджаланом о прекращении турецко-курдского противостояния. Тем самым он вызвал критику со стороны националистов и армии, на протяжении десятков лет боровшихся с террористами РПК. Число жертв этого конфликта – более 40 тысяч.

Премьер авторитарен, имеет много врагов и его отношения с прессой, не считая социально близкую, плохие. Он непопулярен в либеральных кругах. Протесты против Эрдогана как нового султана и ПСР как партии власти имеют объективные причины и прочную социальную базу. Однако пестрый, не обладающий единой платформой, кроме ухода Эрдогана, конгломерат сил неспособен на объединение.

Вероятные сценарии дальнейшей истории страны зависят от того, как будут развиваться события. Премьер-министр опирается на провинцию, предпринимательское сообщество и полицию. У его противников нет лидеров, способных конкурировать с ним в глазах избирателей. Отставка Эрдогана маловероятна. Вместе с тем длительные протесты, сопровождаемые жертвами, дадут шанс оппозиции сплотиться и выдвинуть ему альтернативу. Экономические проблемы или военное столкновение с Сирией спровоцируют кризис, последствия которого для ПСР могут стать фатальными. Как следствие – не исключен раскол в ее руководстве, если оно предпочтет сохранить власть над страной партии, а не зависеть исключительно от личности Эрдогана.

,