Кыргызстан на постсоветском пространстве – это хороший пример для исследователей «мягкой силы», так как в силу слабости государственного аппарата, коррумпированности элит, геополитической многовекторности в республике параллельно существует развитая инфраструктура soft power нескольких региональных и мировых держав.

В Кыргызстане 250 тысяч человек работает в секторе НПО при населении 5,5 млн человек. Эта цифра составляет 12% от общего числа работающего населения в стране. Доля задействованных в неправительственном секторе сопоставима с числом занятых в горнодобывающей отрасли.

Согласно видению Джозефа С. Ная, автора термина «мягкая сила», «soft power представляет собой искусство убеждения, использование нематериальных ресурсов культуры и политических идеалов в интересах оказания влияния на людей в других странах. Используя «мягкую силу» государство приобретает возможность влиять на объект, не отдавая команды. Если объект воздействия верит в благоразумность твоих целей, то можно убедить его сделать что-то без применения силы или какого-либо дополнительного стимула».

Главный смысл soft power заключается в формировании привлекательной власти, то есть в способности влиять на поведение людей, опосредованно заставляя их делать то, что в ином случае они никогда бы не сделали.

Достичь этого, по мнению Д. Ная, возможно, используя «власть информации и образов», власть смыслов. Иными словами, ядро soft power – нематериальность, информативность и подвижность. При всей кажущейся относительной дешевизне и удобстве данной теории для внешнеполитического использования один важный момент часто упускается теоретиками и особенно идеологами мягкой силы. «Мягкая сила» притягательного образа и ценностей всегда является проекцией жесткой силы. Никакой «мягкой силы» в отсутствие жесткой силы в виде мощной армии, высококонкурентоспособной экономики, развитой культуры и истории у субъекта по отношению к объекту быть не может. «Разные субъекты обладают разными возможностями и способностями проецировать и мультиплицировать «мягкую силу».

Сам концепт «мягкой силы» (soft power) имеет разное понимание в тех странах, которые его продуцируют. Понятие того, как используют и что ожидают в результате использования «мягкой силы», в разных странах коренным образом разнится.

Soft power представляет собой разнонаправленные идейно-ценностные структуры, которые произрастают из разных культур, политических практик и являются продуктом той среды, в которой они сформировались, со своим специфическим видением мира и своего места в нем.

Применительно к Кыргызстану, как и ко всякой стране, не обладающей полнотой суверенитета (финансового, экономического, идеологического и т.д.), soft power – это стандартный набор действий со стороны определенных геополитических игроков, направленный на получение тактической или стратегической выгоды. Причем следует четко различать очень похожие понятия: американская политика soft power и тысячелетние отношения между странами (которые так или иначе влияют друг на друга) евразийского континента.

На протяжении столетий народы и государства Евразии взаимодействовали друг с другом. Были и существуют тесные культурные, политические, языковые и экономические контакты. И все это время эти страны так или иначе влияли друг на друга, элита одних народов училась в университетах соседних государств. Через общины, образование, кредиты, информационную политику народы и государственные образования влияли и продолжают влиять на своих ближних и дальних соседей. По инструментарию и при чисто формальном подходе можно, конечно, сказать, что уже тогда и сейчас одни страны с помощью «мягкой силы» влияли на другие государства и народы.

Принято полагать, что «мягкая сила страны зиждется в основном на следующих ресурсах: ее культуре (где эта культура привлекает остальных), ее политических ценностях (когда страна придерживается этих ценностей у себя дома и за рубежом) и ее внешней политике (когда она выглядит легитимной, нравственной и авторитетной)». Такой академический подход к рассмотрению вопроса дает понимание культурного влияния и идеологической привлекательности страны. Но без таких элементов, как создание своего информационного дискурса через подконтрольные СМИ и формирование политической (или квазиполитической, что чаще) группы влияния (по сетевому принципу) внутри страны невозможно постичь роль мягкой силы, которую она играет в принятии важных политических решений.

В рамках этой статьи soft power разных стран относительно Кыргызстана будут сравниваться с позиции того, какой потенциал влияния они имеют (и будут иметь) на принятие политических решений кыргызстанского политического класса относительно внешней и внутренней политики.

Такие элементы «мягкой силы» той или иной цивилизации, как культурная привлекательность, информационное, финансовое, идеологическое влияние являются лишь производными, которые не всегда могут повлиять на принятие политических решений.

Китай

Китайская культура изначально закрыта и не направлена во внешний мир. В каком-то смысле она скорее отгораживается от остального мира, считая его «варварским». Поэтому мягкая сила Китая основывается на богатой многотысячелетней культуре и на статусе великой производящей экономики мира. Изучая китайский язык и культуру, можно развивать бизнес с этой страной самому или обеспечить себя работой в качестве переводчика, консультанта по Китаю. Благодаря своим лингвистическим знаниям, ряд выпускников смогли найти работу в Объединенных Арабских Эмиратах, где быстрыми темпами растет присутствие китайских компаний.

Вместе с тем, немаловажную роль в политике «мягкого влияния» КНР играет деятельность китайских СМИ. Представители четвертой власти Поднебесной делают многочисленные репортажи, телепередачи и другие мероприятия с одной лишь целью – показать достижения и положительные стороны Китая. В Кыргызстане работает девятый канал CCTV. Он предназначен для русскоязычных зрителей СНГ.

Краеугольным камнем культурной дипломатии Китая выступает Институт Конфуция при Бишкекском гуманитарном университете и при Национальном университете. Они основаны в 2007 и 2008 годах соответственно и финансируются Пекином. Также с 2013 года функционирует институт Конфуция и в Оше. В мире их насчитывается более 400. В КНУ (крупнейший вуз страны) работают 24 преподавателя из Китая, прибывшие по взаимному обмену.

Институт Конфуция при КНУ им. Ж.Баласагына в Кыргызстане открыл 8 Конфуций классов (стоимость оборудования каждого из классов составляет 30 тысяч долларов) и 18 мультимедийных аудиторий (оборудование одной мультимедийной аудитории составляет 3,5 тысяч долларов США), обеспечил их самыми современными техническими средствами.

Усилиями данного института (по результатам на 2013 год) на обучение в КНР были отправлены свыше 600 кыргызстанцев, организованы курсы повышения квалификации для 800 преподавателей китайского языка. Открыты классы по изучению китайского языка в городах Джалал-Абад и Каракол.

В 2012 году в средних и высших учебных заведениях республики работали 38 носителей китайского языка. В сентябре 2014 года Академия госуправления при президенте КР (АГУП КР) подписала меморандум о сотрудничестве с Государственной административной академией Китая. Пекин финансирует еще две программы по линии ШОС, дающие возможность около 50 учащимся из Кыргызстана, владеющим китайским языком, в течение года проходить обучение на территории Китая.

Еще 3-4 года назад на международный квалификационный экзамен по китайскому языку в стране приходили не более трех десятков человек в год, теперь – более тысячи. Студенты института Конфуция сегодня одни из самых востребованных специалистов. Они работают на совместных кыргызско-китайских предприятиях, создают свой бизнес с китайскими предпринимателями, переводят произведения китайских писателей на кыргызский язык и наоборот. По состоянию на 2012 год в Китае обучаются 2000 кыргызстанских студентов.

В идеологическом плане у Китая нет такой привлекательной «американской мечты», как у США. И в Пекине это прекрасно понимают. Исходя из этого, основная ставка при продвижении китайской «мягкой силы» Китаем делается на постепенное изменение или хотя бы снижение негативного образа «Поднебесной империи» в глазах у соседей. Для этого по линии Институтов Конфуция открываются новые направления, инициируются всевозможные программы по обучению студентов в Китае, прохождению педагогами стажировок и многое другое.

А главной составляющей стратегии «мягкой силы» Китая является непосредственная политика руководства КНР. Речь в данном случае идет о том, что власти Китая при осуществлении внешней политики действуют предельно осторожно. До сих пор одним из главных преимуществ китайской внешней политики был и остается «принцип невмешательства во внутренние дела» другого государства. Когда такая глобальная авторитетная держава и член Совбеза ООН строго придерживается указанного принципа, то это, естественно, превращает Китай в глазах более слабых стран в идеального партнера.

Все вышеуказанные компоненты китайской политики «мягкой силы» полностью характерны для дипломатии Пекина в Кыргызстане. Важным элементом «мягкой силы» по отношению к элитам государства являются кредиты и инвестиции Китая в страну. Инвестиции и, особенно, кредиты активно осваиваются политическим классом Кыргызстана на условиях того, что китайская сторона не проводит мониторинг эффективности расходования средств по проектам, которые напрямую не курируются китайской стороной.

В 2013 году Кыргызстан и Китай подписали 7 соглашений, в рамках реализации которых КНР предоставит Кыргызстану инвестиции в размере более $3 млрд.

Прямые инвестиции КНР в Кыргызстан в период 2005-2010 гг. выросли почти в 16 раз, а российские за тот же период − в 12 раз. В 2013 году объем китайских инвестиций достиг $883,3 млн ($468 млн прямых инвестиций).

Но как элемент «мягкой силы» для широких масс китайские инвестиции скорее вызывают тревогу за независимость. Как показали результаты исследования «Интеграционный барометр Евразийского банка развития (ЕАБР) – 2014», 65 % респондентов из Кыргызстана хотели бы видеть финансовые вливания в республику из государств постсоветского пространства. В кыргызском обществе растет ксенофобия по отношению к мигрантам из Китая.

По данным Госкомитета по миграции и занятости, в Кыргызстане незаконно находятся более 10 тысяч граждан Китая. В последние годы с ростом числа конфликтов между горнодобывающими компаниями в Кыргызстане и драками с местным населением наблюдается стремление Китая формировать в Кыргызстане положительный имидж своей страны и тем самым продвигать свои экономические интересы. В экспертном сообществе Кыргызстана идет обсуждение того, что представители китайских структур «выходят на контакт», чтобы через экспертные круглые столы и СМИ продвигать имидж китайских инвестиций, инициатив в стране. Первой ласточкой в работе в сфере СМИ стал проект chinanews.kg, который на кыргызском, китайском и русском языках формирует позитивный имидж кыргызско-китайских отношений.

Китай, как и Россия, продуцирует «мягкую силу» в своем понимании как богатство культуры, истории, государственной мощи. Это качественно отличает Китайскую «мягкую силу» (как и Российскую) от soft power США, в которой оная произрастает от отдельных людей, от частного сектора, от гражданского общества.

Первоначальная задача «мягкой силы» Китая в Кыргызстане – это ослабление антикитайских настроений в регионе.

США

Для США soft power – это концепт невоенного доминирования и поддержания своего влияния в различных концах планеты американской элиты с островным и экспериментаторским мышлением, которую весьма мало волнует, что будет, к примеру, с Кыргызстаном в конечном итоге. Для американской элиты это всего лишь инструмент доминирования и поддержания мирового господства.

В американском исполнении soft power – это власть специально приготовленной, подобранной информации созданных или доработанных образов. Именно образов, доработанных и подкорректированных для лучшего товарного вида. В итоге имеем следующую ситуацию: есть ряд стран (в том числе и Кыргызстан), которые в силу целого ряда причин оказались на задворках мирового технического прогресса, заняв в мировых производственных цепочках звенья ресурсных придатков и рынков сбыта готовой продукции. Опять же, в силу различных причин уровень социального расслоения, в том числе и по финансовому достатку, доступу к объективному правосудию сильно затруднен. Есть прослойка активных граждан, которые жить бедно и бесправно не хотят. Именно они и являются идеальными потребителями американской мечты и, так или иначе, становятся агентами soft power, которые почти всегда, исходя из идеалистических побуждений, создают альтернативный источник мнений либерально-идеалистического толка, который в конечном итоге играет на руку США.

Лучше тратить десятки миллионов долларов на «мягкую силу» (в Кыргызстане США, по разным подсчетам, тратит $50-80 миллионов в год) и иметь мощное лобби из НПО и СМИ в той или иной стране и возможность влиять на власть, чем тратить сотни миллионов долларов на поддержание местного военного контингента, терять в мини-конфликтах десятки военных убитыми и ранеными и пытаться управлять миллионами граждан, которые вас ненавидят.

Основами «мягкой силы» США в Кыргызстане являются культурные и политические ценности, институты и практики, которые способны притягивать других. Это такие понятия, как социальные лифты, независимый суд, свобода предпринимательства, породившие пресловутую американскую мечту, которая работала и была привлекательным ориентиром для многих. Это был ориентир для талантливых, пассионарных, энергичных и предприимчивых. Для тех, кому не было места, и для тех, кто знал, что с ними никогда не поделятся ни доступом к власти, ни ресурсами в странах с архаичной политической и социальной системой.

Чисто экономические интересы США в стране ограничены. За 2013 г. внешнеторговый оборот КР с США составил $227,3 млн и по сравнению с 2012 годом сократился на 10,7%. За последние три года в экономику КР из США поступило всего лишь 5 млн 527 тыс. прямых инвестиций.

Сила американской soft power в КР в том, что она создает социальные лифты для молодых пассионариев со всей инфраструктрой поддержки наиболее активных школьников, студентов, молодых лидеров оппозиции.

На деньги американских фондов поддерживается человеческий потенциал нескольких тысяч наиболее амбициозных и творческих людей страны. Помогая реализовать им свои проекты, направленные на улучшение качества и культуры жизни всей страны, американские фонды создают условия зарождения контрэлиты, которая в силу объективных противоречий (разное видение мира, будущего страны) готова противопоставить себя власти при малейшей ее слабости.

Создав образ привлекательного будущего у молодых пассионариев через определенные паттерны восприятия реальности (я могу что-то изменить, я значим, власть коррупционна), уровень жизни (зарплаты в НПО в 2-3 раза выше, чем в среднем по стране), создается привлекательность НПОшной жизни в Кыргызстане, в отличие, к примеру, даже от Казахстана, где высокие ЗП в государственном секторе и бизнесе лишают НПО-сектор притягательности.

Особенностью американской «мягкой силы» в Кыргызстане является то, что она не имеет крупных СМИ, формирующих повестку дня и расставляющих акценты в своей инфраструктуре. Это происходит по причине того, что на стороне контрэлиты, сформированной soft power США, нет олигархов, владеющих местными СМИ. Большинство СМИ в КР не самоокупаемы, поэтому их содержат люди, владеющие бизнесом совместно с Китаем или РФ, а это накладывает отпечаток на редакционную политику. Исключением является Радио Свободы («Азаттык») и грантовый проект информационно-блогового сайта «KLOOP MEDIA».

Только американская soft power обладает наиболее привлекательным образом будущего в сфере экономики, технологий, социального устройства, под который формируются «адвокаты» в виде правозащитников, гражданских активистов.

Адаптивность американской «мягкой силы» заключается в том, что сама ее структура «вырастает» из цивилизации эмигрантов, которая в рамках soft power эффективно использует плюсы своей эмигрантской природы: сетевой принцип, автономность, борьба за ценности и идеи, прагматизм, мессианство.

«В Кыргызской Республике действует самая широкая (в сравнении со другими странами) сеть американских и международным НПО (контролируемых или финансируемых США). Такие организации, как Международный республиканский институт США, «Восточноевропейский демократический центр» (ВЕДЦ), «Каунтерпарт Консорциум», «Корпус мира», «Фонд Евразия», Институт по освещению войны и мира осуществляют свою деятельность на территории республики «в целях развития демократии». Однако, учитывая, что с точки зрения ценностей американского общества местные элиты действительно воруют, преступают закон часто и открыто, то процесс демократизации превращается в перманентную революцию. Национальный демократический институт США оказывал финансовую, техническую и методическую помощь практически всем оппозиционным партиям и организациям Кыргызской Республики».

Взаимоотношения Кыргызстана с США во многом зависят от российско-американских связей, деятельности региональных международных организаций, участником которых является Кыргызская Республика, сотрудничества с международными экономическими и финансовыми организациями, в первую очередь с МВФ и Всемирным банком, которые находятся в значительной степени под американским контролем. Полностью отказаться от сотрудничества с данными организациями современное правительство Кыргызской Республики не может, поэтому единственный возможный выход в совместной работе – жесткая защита интересов кыргызстанского общества.

К этому же фактору относится и проблема государственного долга Кыргызстана, основной объем которого приходится на МВФ и Всемирный банк. Списание или реструктуризация долга зависит от позиций стран-доноров. Очевидно, что абсолютная масса долга не так уж и велика. Однако в условиях финансово-экономического кризиса давление фактора долга возрастает, прежде всего в психологическом плане. Для решения проблемы долга необходим не только диалог с позиции национальных интересов с США, МВФ и ВБ, но и развитие собственной экономики Кыргызстана.

С 1997 года в Бишкеке действует Американский университет Центральной Азии – международное дисциплинарное сообщество, построенное в Американской традиции вольных гуманитарных наук. Состав учебных программ университета включает подготовительную программу (Академия Нового Поколения), двенадцать программ по выпуску бакалавров и две программы магистратуры. АУЦА придерживается принципов свободы самовыражения, критического подхода к исследованиям и академической честности. Университет имеет статус регионального вуза, структура обучения которого целиком и полностью соответствует американской модели образования.

АУЦА – первый вуз в Центральной Азии, предлагающий своим выпускникам дипломы университета, аккредитованного в США посредством партнерской программы с Университетом Бард (Bard College) в США. АУЦА участвует в ряде партнерских программ со многими университетами и организациями по всему миру. Количество студентов в 2014 году составило 1172 человек. По данным на 2013 год общаются на английском языке всего 1,2% населения страны.

В 2013 году общее количество кыргызстанских выпускников программ Госдепартамента США превысило 6 тысяч человек. Все это активные предприниматели, политики, ученые, гражданские активисты, которые регулярно поддерживаются грантами, стажировками от правительства США.

От Фонда «Сорос Кыргызстан» за 20 лет (на 2014 год) в страну безвозмездно поступило более 79 миллионов долларов на проекты, связанные с правовыми, образовательными и экономическими реформами, поддержкой СМИ, НПО и академических кругов, инициативами в области здравоохранения и культуры, повышения прозрачности бюджета важнейших отраслей экономики страны.

Слабая стороны американской soft power в Кыргызстане – отсутствие реальных ментальных, экономических, географических, предпосылок для реализации в Кыргызстане культурной матрицы США (особенно социально-политической культуры) в обозримом будущем. Как показала практика функционирования политической партии «Реформа» (костяк которой формировался за счет бывших или действующих НПОшников, бизнесменов, активной молодежи), в рамках традиционного общества без поддержки клановых структур, чиновничьей бюрократии, силовых группировок невозможен легальный приход к власти. Сильная сторона в том, что «пассионарные» молодежные лидеры, журналисты, работники НПО объединенные в структуры со своей картиной мира, стремясь к своему идеалу социально-политического, экономического устройства общества формируют свой информационно-событийный дискурс в котором живут как госструктуры, так и значительная часть общества.

Россия

Для России «мягкая сила» – это некий теневой (но жесткий) диалог по поддержанию региональной безопасности. С исторической точки зрения кыргызско-российских отношений «мягкая сила» существует более сотни лет и понимается как ответственность в рамках естественной и логичной борьбы за рынки сбыта, сферы расширения зон буферной безопасности над менее слабыми государственными образованиями через финансовые дотации, включение в свои технологические цепочки, общность образовательных, технологических стандартов и единого информационного поля.

По самым минимальным оценкам, количество российских выпускников в Кыргызстане составляет 15000 человек, но важнее то, что все население старше 40 лет осознано помнит жизнь в рамках одной страны. В Кыргызстане после полуторавековой совместной истории, значительной роли русского языка, схожей ментальности, близости и интегрированности через миллионы общих судеб, институтов и практик Россия имеет самую сильную культурную, информационную «мягкую силу», которую с середины 2000 годов подкрепляет кредитами и грантами. «Лишь за последние годы российской стороной осуществлено списание долга в размере $489 млн, предоставление гуманитарной помощи в 2010-2012 гг. на сумму свыше $45 млн. В 2013 году выделен грант в объеме $25 млн и 20 тысяч тонн зерна. Кроме того, достигнута договоренность об инвестициях в гидроэнергетический сектор (строительство Камбаратинской ГЭС 1 и Верхне-Нарынского каскада ГЭС) в объеме около $2,5 млрд. Вместе с тем в целях обеспечения благоприятных условий вхождения республики в евразийские структуры РФ не только взяла на себя финансовые обязательства (выделение безвозмездного гранта в размере $200 млн на финансирование мероприятий, предусмотренных «дорожной картой» по присоединению Киргизии к ТС; создание Фонда развития), но и предоставила беспрецедентную возможность экспорта плодоовощной и мясной продукции кыргызстанских производителей, сняв все нетарифные запреты. РФ стремится оказать помощь республике в деле поддержания боеспособности ее вооруженных сил через их перевооружение на сумму $1,1 млрд».

Для школьников Кыргызстана российское посольство и Россотрудничество на постоянной основе организуют фестивали, олимпиады. В 2014 году 47 школьников (в возрасте от 12 до 16 лет) были отправлены в Россию по программе ознакомительных поездок. До 2014 года квота на обучение на бюджете абитуриентов из Кыргызстана по линии Россотрудничества была увеличена со 175 до 419 студентов. Дополнительно российские вузы набрали в рамках своих квот 290 абитуриентов из Кыргызстана на бюджетную основу. И 130 граждан КР поступили на бюджетные места в российских вузах на общих основаниях. Отдельно выделяются места по линии ОДКБ, ШОС, СНГ, МЧС, Минобороны, Госнаркоконтроля.

В КР действует 7 филиалов российских вузов, а также КРСУ им. Б. Ельцина в котором обучается 10800 человек. Большинство школьных предметов обеспечено исключительно учебниками на русском языке. По состоянию на 2013 год русским языком владеет 83% населения Кыргызстана. Школы с обучением на кыргызском языке составляют 64% или 73,1% от общего количества учащихся в стране, на русском – 9,14% или 17,9% учащихся, на узбекском – 5,5% школ или 8,7% учащихся, на таджикском – 0,3% смешанных школ – 21,2%. В большей части вузов обучение ведется на русском языке. Хороший задел есть в сфере частных русскоязычных школ как в Бишкеке (Школа Святого Владимира, работает на самоокупаемости), так и в регионах.

В информационном поле Кыргызстана русскоязычные СМИ (ТВ, газеты, радио, но не социальные сети) обладают почти тотальным преимуществом по отношению к англо-турко-китайско язычным источникам. В пакетах цифрового спутникового телевидения в КР не менее 50 российских телеканалов (турецких, к примеру, не более 4). В КР в общем доступе транслируются следующие российские телеканалы: «Первый», «Россия», «НТВ», «РЕН-ТВ», «МИР». Но с переходом на цифровое телевидение в бесплатном доступе останутся не более 2-3 телеканалов (на декабрь 2013 года официально включен только ТК «МИР»).

Мощь российской «мягкой силы» – это культурно-историческое влияние, информационное (за счет языка и доступа к российским СМИ), образовательное (вузы, совместные программы и стандарты обучения), трудовые мигранты (657 тысяч жителей КР пересекли границу с РФ в 2013 году ) перевели в Кыргызстан более 2,2 млрд долларов. Слабая сторона российской «мягкой силы» – это отсутствие привлекательного образа будущего. У российской мягкой силы отсутствует набор лидеров, имеющих свою повестку дня и системно поддерживаемых в своем стремлении к своему образу будущего. Делая ставку на работу с уже сложившимися кланово-олигархическими элитами в КР, российская мягкая сила теряет свою привлекательность для пассионарной молодежи. Так как эти элиты не способны на кардинальную перезагрузку системы в силу своей неспособности нести ответственность за судьбу государства и желания сохранять свою неприкосновенность в рамках тех коррупционных схем, которые сложились в последние десятилетия.

Как показал опыт Украины, именно идеологически заряженные, финансово поддерживаемые сети общественных лидеров при поддержке целенаправленно выращенных СМИ представляют мощнейший инструмент политического влияния. А русскоговорящее, но пассивное, неконсолидированное большинство без четкого социально-политического и экономического видения будущего не может ничего этому противопоставить.

Сила российской «мягкой силы» в республике (как и везде в Центральной Азии) всегда держалась на проекте социальной и технологической модернизации.

Михаил Скобелев в бытность ферганским губернатором в особой записке, датированной 1876 годом, докладывал: «Туркестанский край держится до сих пор скорее обаянием, соединенным с беспристрастными славными делами в течение последних десяти лет, чем силою наличного числа войск».

В 19 веке российская «мягкая сила» строилась на том, что в регион была привнесена европейская медицина, образование. Были созданы социальные лифты и система доступа к правосудию вне зависимости от родоклановой принадлежности и социального положения. Новые технологии, инфраструктура позволили качественно поднять экономическое благосостояние населения.

Пока Россия не сможет предъявить миру свой проект будущего, то ее «мягкая сила» всегда будет иметь больше культурно-лингвистическое влияние, постепенно утрачивая его в среде наиболее пассионарных управленцев, бизнесменов, гражданских активистов. В рамках существующей системы двухсторонних отношений, при снижении дотаций со стороны России в элиту КР (или нахождении альтернативных источников финансирования в нужном объеме) перехват стратегической инициативы в политическом классе страны – дело времени. Сейчас в КР отсутствуют технологичные, идейные сети людей, поддерживающих российский проект (который по факту отсутствует).

Турция

Пантюркизм как идеология, претендующая на определение судеб народов Центральной Азии, в практическом плане играет довольно скромную роль и в отношениях стран региона между собой, и в их отношениях с «франчайзером» этой идеологии – Турцией. Но эта доктрина родом из XIX века может сказаться на будущем постсоветского Востока как преграда для восстановления российского присутствия в Центральной Азии – для чего, собственно, пантюркизм и создавался веком ранее при посредничестве британской разведки.

Турецкая «мягкая сила» в стране представлена сильнейшей образовательной компонентой, которая заменила качественное советское образование.

На сегодняшний день на территории КР действуют 22 учебных заведения турецкой образовательной ассоциации «Себат». Среди них 9 мужских и 5 женских международных лицеев, также в рамках «Себат» функционируют международная школа «Silk Roаd» и международный университет «Ататюрк-Ала-Тоо». Там воспитывается значительная часть наиболее предприимчивого, высокообразованного молодого поколения Кыргызстана. Далеко не все выпускники турецких образовательных учреждений легко впитывают протурецкую идеологию. Особенно, если они выходцы из семей с устоявшейся городской культурой советского типа. По данным на конец 2013 года, в учреждениях ассоциации «Себат» в Кыргызстане обучается более 9 тысяч человек. Их главным преимуществом, по сравнению с местными школами, является акцент на изучении точных наук и английского языка. К примеру, в 2012 году из Кыргызстана на международную олимпиаду по физике отправились 6 человек, 5 из них – делегаты турецких лицеев.

Информационное измерение «мягкой силы» Турции развивается с ростом количества людей, владеющих турецким языком. Сейчас в Бишкеке издается газета «Заман-Кыргызстан» (Zaman Kırgızstan), и действует радио – manas.fm.

На территории республики осуществляют свою деятельность более 300 совместных кыргызско-турецких предприятий, которые в отличие от российского бизнеса интегрированы с турецкими образовательными учреждениями по целому ряду направлений. Сотрудников в такие компании набирают в подавляющем большинстве из выпускников турецких заведений. В республике действует «Ассоциация молодых предпринимателей», ядро которой составляют несколько сотен выпускников турецких учреждений, которые экономически и геополитически ориентированы на Анкару. Планируется открытие культурного центра имени известного турецкого поэта Юнуса Эмре.

Развитие турецкой экономики за последние десятилетия, особенно в сфере легкой промышленности создали у кыргызстанцев образ Турции, как полюса технологического развития. За счет хорошего соотношения цена/качество кыргызстанцев привлекает турецкая одежда и обувь, продукты, производственное и потребительское оборудование и машины, текстильные нити, ткани, электрогенераторы и аппараты, пластмасса.

Потенциал роста турецкой «мягкой силы» заключается во все возрастающем образовательном влиянии, которое перерастает в формирование социальных и деловых сетевых структур. В сферах строительства, торговли, сельхозпереработки и продовольственной отрасли роль турецкого бизнеса растет год от года, формируя под себя производственные, торговые цепочки.

С 1995-го года из Турции в Кыргызстан поступило прямых инвестиций на сумму почти в 300 миллионов долларов. В составе турецких инвесторов, успешно развивающих бизнес в Кыргызстане, преобладают малые и средние компании.

Отличительная особенность турецкого влияния в стране по отношению к другим геополитическим игрокам – это использование «мягкой силы» религии. Используя модель религиозности, в рамках которой религия подчинена государству, Турция поддерживает благотворительные религиозные организации и общественные фонды, которые, функционируя на самом низменном уровне, решают бытовые проблемы простых людей. Строительство мечетей, поддержка малоимущих, призыв к сплочению в рамках многонациональной уммы, кропотливая социально-полезная работа, которую проводят представители протурецких религиозных фондов, дают им колоссальное преимущество по отношению к остальным конкурентам по «мягкой силе» в КР. Такие фонды как: «Туркия Диянат Вакфи», «Нурджулер» выступают действенным рычагом пропаганды пантюркизма. Фонды ежегодно отправляют сотни молодых людей на религиозное обучение в Турции, а по возвращении поддерживают их в бизнес начинаниях и продвижении ислама.

Турецкие инвесторы профинансировали строительство новой центральной мечети Бишкека на 20 млн долларов, окончено строительство будет в 2016 году.

Фонд «Адеп Башаты» имеет десятки тысяч сплоченных последователей во всех регионах Кыргызстана, и его влияние стремительно возрастает. Высокий авторитет участников этого движения среди населения (особенно южных областей, новостроек) обеспечивается их качественным отличием от политического класса готовностью нести социальную ответственность, бизнес предприимчивостью.

Не отставая от России и Китая, турецкое правительство в 2013 году выдало 100 млн долларов кредитных средств и 6 млн грантовых правительству КР. До этого в 2011 году официальная Анкара выделила 20 млн долларов в виде гранта для поддержания экономики, а также 11 млн долларов для ведения восстановительных работ на юге республики. Был также списан долг в размере 51 млн долларов.

Итог: В Кыргызстане в 2014 году количество неправительственных организаций увеличилось до 16 тысяч, но реально работает всего несколько сотен. Наибольшее их количество в Бишкек и Оше. Остальные НПО находятся в режиме ожидания, надеясь получить новые гранты или, используя свой правовой статус, как-то монетизировать свою деятельность.

Несмотря на столь развитую систему структур «мягкой силы» различных государств, созданную в Кыргызстане, мы наблюдаем, что все это поглощается клановой структурой, которая, вбирая в себя человеческие, финансовые ресурсы, не меняется системно.

В Кыргызстане идет процесс архаизации, причем в худшем его варианте – с маргинализацией социума и криминализацией общественных отношений. Откат к родовым структурам сопровождается тем, что сами эти структуры лишь помогают выживать отдельным группам людей, но не несут тех морально-нравственных сдерживателей, которые есть в традиционном обществе и способствуют выживанию больших коллективов. Поэтому образованное городское меньшинство, желающее жить по стандартам гражданского общества в демократической правовой стране, становится маргинальным меньшинством.

На фоне общей социальной архаизации общества, НПО по западным лекалам, с западной повесткой дня и на деньги западных доноров – это вещь приятная, где-то критически важная, но самим обществом не востребованная, а точнее, не выстраданная. На принятие политических решений, связанных с бизнесом, принятие стратегических решений наибольшее влияние имеют Китай, Россия. Привлекательным образом будущего обладает «мягкая сила» США (концептуально) и Турции (привлекательная и ментально близкая модель устройства общества). Самой сильной информационной и культурной компонентой обладает российская «мягкая сила». Наибольшим потенциалом по росту и влиянию в регионах и новостройках обладает турецкая религиозно-образовательная бизнес-сеть.

Денис Бердаков,
политолог