Экспертный доклад «Центральная Азия – 2020: взгляд изнутри», своими аналитическими оценками привлек внимание региональных и российских СМИ.

Доклад был подготовлен в рамках проводимых виртуальных экспертных дискуссий проектом "Центральная Евразия" (Узбекистан) и Центр социальных и политических исследований "Стратегия" (Казахстан), которые объединили усилия по анализу ключевых вопросов развития ситуации в Центральной Азии и вокруг нее.

В "мозговом штурме" приняли участие эксперты из Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, России и Таджикистана. Его итогиподвела  в интервью руководителю проекта "Центральная Евразия" Владимиру Парамонову руководитель Центра социальных и политических исследований "Стратегия" (Казахстан) Гульмира Илеуова .

Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта "Центральная Евразия": На сегодняшний день наблюдается явная и острая нехватка такого рода проектов, инициированных именно странами Центральной Азии. Что побудило Вас организовать данный проект?

Гульмира Илеуова (Казахстан), руководитель Центра социальных и политических исследований "Стратегия": спасибо Владимир за столь высокую оценку. Да, действительно, если сделать обзор материалов по рассмотрению и прогнозированию ситуации в Центральной Азии и вокруг нее, то можно заметить, что они в своем подавляющем большинстве готовятся экспертными центрами и авторами, представляющими страны Запада и Россию, и конструируют различные варианты будущего региона, исходя из собственных видения, подходов и способов анализа. "Грешат" такие сценарии, прежде всего, идеологической предвзятостью, а также использованием оценочного подхода при описании тех или иных процессов, протекающих в регионе.

В этих условиях ощущается острый дефицит в анализе ситуации в регионе со стороны местных экспертов. К сожалению, за последние 20 лет мы (страны Центральной Азии) так и не сформировали о себе целостного видения. Нередко на экспертном уровне имеет место апеллирование к внешним оценкам без соответствующего их критического восприятия. При этом сохраняется преувеличение значения внешних факторов без полноценного учета внутренних процессов, которые зачастую и определяют тот или иной вектор изменений.

Владимир Парамонов: как бы Вы тогда обозначили основные вопросы, которые определяют обозначенный Вами "дефицит в анализе ситуации в регионе со стороны местных экспертов"?

Гульмира Илеуова : существует широкий спектр вопросов, на которые страны Центральной Азии должны научиться давать собственные ответы. Среди этих вопросов следует выделить следующие: что представляет собой Центральная Азия сегодня? Каковы основные характеристики геополитической борьбы в регионе, и происходит ли она вообще? Сформировалось ли представление о региональных интересах? Какими видятся главные угрозы безопасности в регионе? По каким сценариям можно прогнозировать развитие Центральной Азии в следующие несколько лет? Именно на этих вопросах и было сфокусировано экспертное обсуждение, проведенное в рамках дискуссионного клуба "Алатау".

Владимир Парамонов: насколько, по Вашему мнению, удалось ответить на данные вопросы в итоговом варианте доклада, причем в обобщенной форме – без отражения мнений конкретных экспертов?

Гульмира Илеуова: да, действительно, в подготовленном Центром документе осуществлена попытка сформировать обобщенный взгляд на ситуацию в регионе глазами аналитиков, представляющих страны Центральной Азии. К дискуссии были приглашены эксперты из Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана и России, специализирующиеся на внешнеполитической проблематике. Конечно, позиции экспертов по многим вопросам не совпадали, даже оказывались противоречащими друг другу, что вполне ожидаемо с учетом представляемых ими стран, организаций (государственные или частные) и аналитических школ. Тем не менее, общее видение, все-таки, проявлялось, что и отражено в итоговом варианте доклада.

Владимир Парамонов: если говорить об одном из ключевых элементов каждого доклада – терминологии, то какое общее видение экспертов существует по этому поводу? В первую очередь, как эксперты идентифицируют тот же регион Центральной Азии? И, вообще, насколько можно говорить о некоем устоявшемся понимании региональных рамок?

Гульмира Илеуова: понятно, что после распада Советского Союза, странами центральноазиатского региона закономерным образом была произведена переоценка собственной роли как субъектов геополитических и международных отношений, что помимо прочего отразилось на их региональной самоидентификации.

Произошел отказ от закрепленного в советский период самоназвания региона "Средняя Азия и Казахстан" в пользу определения "Центральная Азия". По прошествии 20-ти лет определение «Центральная Азия» стало общеупотребимым, обозначая геополитическое пространство, куда входят пять государств бывшего СССР – Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан. Впервые предложение о переименовании региона было озвучено Н.Назарбаевым, которого поддержали лидеры других стран Центральной Азии.

Однако вопрос регионализации Центральной Азии еще не закрыт. В последнее время получили распространение различные толкования наименования региона и его возможных границ. В частности американскими геостратегами и западноевропейскими политологами продвигается понятие "Большая Центральная Азия" (БЦА), рассматривающее регион шире его традиционного понимания: кроме 5 бывших союзных республик в Большую Центральную Азию стали включаться Западная часть Китая (Синьцзян), Монголия, северные районы Ирана и Афганистана и Кавказ. При этом, как отмечают эксперты, термин БЦА не является новым, он озвучивался и использовался уже сто лет тому назад ("Макиндеровский хартленд").

В свою очередь, по оценкам российских экспертов, все имеющиеся варианты новой регионализации Центральной Азии во многом связаны с умозрительными конструкциями и попытками форматировать Центральную Азию крупными мировыми державами в своих геополитических интересах. Эти эксперты предлагают отделять терминологию внешнего, международного употребления от внутреннего, евразийского понимания границ региона.

Однако не все эксперты согласны с попыткой противопоставить евразийское и американское понимание границ Центральной Азии, поскольку США имеет ясное представление о каждой отдельно взятой стране региона, и в реальной политике никогда их не спутает.

На международном уровне любое из этих названий считается экспертами корректным. Во внутриевразийском употреблении, по мнению некоторых экспертов, сейчас доминирует российский взгляд, которому характерен советский подход с делением региона на Среднюю Азию и Казахстан. Таким образом, эксперты признают, что со стороны главных международных игроков продолжается навязывание собственного видения характеристик центральноазиатской региональной общности.

При этом эксперты называют и другие подходы, в зависимости от которых размеры региона также будут расширяться или, наоборот, сужаться. К примеру, в рамках историко-цивилизационного подхода регион охватывает обширную территорию, некогда представлявшую собой единый хозяйственно-культурный комплекс, и исторически сохранившую по сей день гуманитарные и культурные связи. Это не только 5 государств бывшего СССР, но и Пакистан, Афганистан, Синьцзян, Монголия, Южная Сибирь. С геоэкономической точки зрения регион начинается от Южно- и Западно-Сибирских регионов России и заканчивается, условно, в портах Ирана. Существует также инфраструктурный подход, при котором регион объединяется в единый энергетический, водный и транспортный комплекс. Таким образом, правильным представляется использование терминологии с учетом каждого из этих подходов.

Для самих стран, по мнению экспертов, важно сформировать собственное видение региона, а не оставаться в плену чужой парадигмы восприятия. С этой точки зрения снимается вопрос о корректности используемой терминологии, так как бесполезно спорить о том, кем мы являемся для США, России или Китая. В любом случае, нас будут называть так, как этого требует геополитическая целесообразность и интерес конкретной державы в тот или иной ситуации.

Более продуктивной представляется дискуссия о том, насколько регион и отдельные страны обладают субъектностью в общемировом масштабе, каково реальное состояние внутрирегиональных связей (экономических, политических, социо-культурных и пр.), позволяют ли складывающиеся сейчас между странами региона отношения говорить о формировании региональной идентичности, готовы ли центральноазиатские государства к осознанию общих интересов и их реализации.

Владимир Парамонов: тем не менее, очевидно, подойти к обсуждению данных вопросов невозможно без понимания международного окружения Центральной Азии, роли и значения в регионе политики основных игроков. В этой связи, как эксперты оценили ситуацию в Центральной Азии через призму внешнего влияния?

Гульмира Илеуова: Центральная Азия рассматривается как регион, где пересекаются интересы, как минимум, трех мировых держав – России, США и в последнее время Китая. При этом принято считать, что между этими державами существует жесткая конкуренция за доминирование в регионе. Не случайно большое внимание в экспертной среде уделяется вопросу сохранения баланса между интересами трех стран, нарушение которого оценивается как угроза для стабильности ситуации в регионе.

Однако, с таким подходом согласны не все эксперты. Есть мнение, что регион сам по себе расположен на периферии интересов мировых держав, поэтому зачастую разговоры о китайском или американском факторе в Центральной Азии носят гиперболизированный характер и являются возвратом к мифологии 1990-х годов. Для этой части экспертов более реалистичным кажется, что интерес крупных держав в регионе представлен чаще отдельными компаниями (ТНК), которые решают свои локальные задачи, а не странами.

Тем не менее, наличие геополитической игры (большой или малой) в регионе признается всеми экспертов. Близость региона к международным «осям зла», расположение между Китаем и Россией, запасы минеральных ресурсов – эти и другие факторы гарантируют региону стабильный интерес со стороны крупных игроков.

Один из главных вопросов, который задается экспертами при обсуждении геополитической ситуации в Центральной Азии, – это вопрос о доминирующей геополитической силе в регионе. Выяснилось, что преобладают две точки зрения по этому поводу.

Согласно первому мнению, в регионе управляют по общей договоренности две мировые державы – США и Россия. При этом управление происходит, прежде всего, на гуманитарном уровне («управление смыслами»), когда формулируется и задается повестка дня для всего региона в целом. Условно, если США действуют через Голливуд, формируя картину мира, то Россия стремится влиять на регион через управление антропотоком (включающим в себя гуманитарные, языковые, миграционные направления, апеллирование к общей истории). В данной схеме экономика и политика – это уже второй, менее важный, уровень. С этой позиции Россия и США ведут в регионе согласованную игру, основанную на учете интересов друг друга.

Другим экспертам более вероятным кажется «заговор» иного порядка, между США и Китаем. Россия при таком глобальном раскладе просто встраивается в уже существующую схему для решения локальных задач.

Вместе с тем, по оценкам отдельных экспертов, нельзя исключать и другие геополитические расклады в Центральной Азии. К примеру, рассматривается такой вариант, что США потеряли интерес к Центральной Азии и сосредоточили усилия в Большой Центральной Азии, где ключевой страной выступает Афганистан. В этой ситуации инициативу в регионе может захватить Китай, который является основным экономическим партнером стран Центральной Азии, особенно в нефтегазовом секторе.

С геоэкономической точки зрения в регионе параллельно протекают два глобальных процесса «сшивки и растяжения». Сшивка происходит через северо-восточную часть региона, включая Казахстан и Сибирь (проекты Таможенный Союз, Единое экономическое пространство). Растяжение региона – это китайские и западноевропейские проекты, объединяемые под названием «Великий Шелковый Путь». Именно эти два процесса сшивки и растяжения, по мнению отдельных экспертов, предопределяют экономическое развитие региона на ближайшие несколько лет.

Владимир Парамонов: давайте тогда рассмотрим мнения экспертов относительно складывающихся отношений между Центральной Азией с каждым из трех основных игроков. Наверное следует начать именно с России.

Гульмира Илеуова : последние 20 лет характеризовались нивелированием позиции России в регионе. Однако в настоящее время эксперты отмечают попытки России по усилению собственного влияния в Центральной Азии, прежде всего, через реализацию новых интеграционных проектов на территории бывшего СССР. Движение в этом направлении уже сейчас проявляется в экономической и военно-политической сферах сотрудничества России со странами Центральной Азии. Конечная цель проекта – Евразийский Союз – новое политическое и экономическое объединение, где Россия отводит себе главенствующую роль. При этом действия российских властей по созданию Евразийского Союза зачастую носят форсированный и принудительный характер, что признают и российские эксперты.

Таможенный Союз, Единое Экономическое Пространство – это первые этапы плана России по восстановлению своих позиций на постсоветском пространстве. Далее стоит задача по максимальному расширению границ Евразийского Союза. Но на сегодняшний день в процесс интеграции с Россией из стран региона активно вовлечен только Казахстан. Поднимается вопрос о возможном вступлении в Таможенный Союз Кыргызстана, но вхождение этой страны в организацию в ближайшей перспективе вряд ли возможно. Другие страны Центральной Азии пока придерживаются выжидательной позиции – не отказываются от интеграции, но при этом и не стремятся туда, «сломя голову». Более или менее проявленной представляется позиция Узбекистана, который, по словам экспертов, считает нецелесообразным свое участие в евразийских интеграционных проектах. Последовательным шагом в этой связи является и выход Узбекистана из ОДКБ.

Таким образом, интеграция постсоветского пространства на новых основаниях – это ключевое направление внешней политики России в Центральной Азии в ближайшие несколько лет. Важность этой политики для России, по мнению экспертов, носит исключительный характер, так как это не просто реализация Россией своих имперских амбиций, а вопрос ее выживания и дальнейшего сохранения в глобализирующемся мире. Однако результаты интеграционных усилий России пока не очевидны, они включают в себя больше элементов пропаганды и деклараций, а не реальных шагов.