Пожалуй, впервые интересы США, их союзников, России и Китая в Кыргызстане сошлись. Речь о новой конституции. Она не интересна и невыгодна им.

Попытка Садыра Жапарова изменить власть через усиление полномочий президента и сокращение властных функций парламента вызвала новые острые политические дискуссии не у самих кыргызстанцев. Во всей этой истории не понятно, неужели Жапаров не понимает, что если пройдет новый вариант Конституции, то вскоре и его вслед другим президентам просто снесет толпа точно также, как и снесла его предшественника и возвела его на трон, пусть пока и временный?

Точно также, как объединились разношерстные политические партии, не прошедшие на последних выборах в парламент, могут объединиться и его противники.

И нет гарантии, что если Жапаров проиграет на выборах, то другой человек, ставший президентом, не соблазнится возможностью править единолично. Тут стоит поблагодарить неизвестного автора за новый термин – «ханституция».

Соединенные Штаты и их союзники, прежде всего Великобритания, Евросоюз возопили о жестоком нарушении демократии в Кыргызстане. Как и местные аналитики, и правозащитные, и независимые, они заговорили об узурпации власти и возможной трансформации власти в Кыргызстане в диктатуру. Их, как истинных демократов, такой момент не может не волновать, раз уж они взяли на себя роль великих оценщиков и судей.

Однако стоит вспомнить и о соседях. Государствам региона тоже надоело терпеть постоянные бунты неугомонного Кыргызстана. Каждый раз государственные перевороты заставляют власти центрально-азиатских республик с тревогой смотреть на то, что происходит у соседа. Ведь пожар в его доме может и переметнуться через забор. Например, нестабильный и бунтующий Кыргызстан может стать еще более привлекательным для всяческих экстремистских религиозных группировок, ведь в хаосе легче затеряться, спрятаться и вершить свои дела.

Да и тем, кто правит страной или хочет править стоит задуматься, нужна ли им в правление страна, где невозможно поддержать порядок, нужна ли им страна, где население беднеет с каждым днем. Или для них главная фишка в том, чтобы править. И неважно им насколько бедны или богаты их поданные. Вся история парламентаризма Кыргызстана, исполнительной и законодательной власти говорит о том, что люди идут во власть, чтобы быстренько нахапать побольше, пока их не сместили другие.

Но вернемся к оценке отношения других стран к творящемуся в стране хаосу. России тоже, как и Западу, невыгодно, чтобы в Кыргызстане установилась диктатура. С одной стороны, практика показывает, что иметь дело с диктаторами легче. Тому же Западу, вернее, западному бизнесу наплевать на демократию, если их инвестиции в ту или иную страну надежно защищены жесткой властью. И вроде бы, если будет принят новый вариант конституции, им через некоторое время будет все равно, лишь бы их бизнесу было хорошо, а их политические предпочтения стали бы предпочтениями президента-диктатора.

Но все не так просто. И США, и России одинаково невыгодно сегодня говорить с одним человеком, а завтра с другим. Нет никакой гарантии, что диктатора вскоре опять не сбросят с президентского престола. А это значит опять ждать, опять налаживать связи, опять договариваться неизвестно с кем. Обратите внимание, что Москва выжидает, не торопится возвращаться к прежним договоренностям. Да, вроде бы договорились, что Россия возобновит финансовую помощь. Но не сразу. И небольшую. Дефицит бюджета составляет сейчас порядка 400 миллионов долларов, а российская помощь покроет его меньше, чем треть. России не выгоден такой партнер, как Кыргызстан. Грубо говоря, деньги дают одному человеку, но он исчезает и приходится договариваться с другим.

Противники новой Конституции утверждают, что она написан под Садыра Жапарова. Но где гарантия, что именно он победит на выборах? И где гарантия, что другой кандидат, взойдя на престол, не станет новым узурпатором?

Уинстон Черчилль говорил, что «демократия — наихудшая форма правления, если не считать всех остальных». Если даже в конституции не появятся новые диктаторские полномочия президента, то остается еще парламент, который избирается по партийным спискам. Политически партии превратились в кассовые аппараты – тот, кто внес больше денег, попадает в верхние строчки списков и, соответственно, в парламент, где депутатский мандат становится денежной печатной машинкой.

То есть, в реальности в новом проекте конституции слишком многое следует поменять, чтобы сохранить хотя бы то, что уже есть и худо-бедно работает. Но получится ли?

А пока – тупик.

Алишер Каримов