Эксперты всегда сомнительно относились к «дрейфу» Казахстана в сторону англосаксов. Не будет там денег и тем более большой дружбы… Скорее всего, «великие державы» мира будут относиться к ведущей стране Центральной Азии как к дойной корове. Есть нефть и газ — выкачаем и забудем.

Как говорится, статистика нам в помощь. Так, по данным международной компании Wood Mackenzie, к примеру, от добычи на месторождении Кашаган государство получает только 2%. По некоторым данным, 74,5% казахстанского рынка нефтедобычи находится в руках иностранных компаний…

Журналисты решили пойти дальше и выяснить, сколько по договорам с иностранными добывающими компаниями получает Казахстан? Если от крупного Кашагана в бюджете — мелочь, то не исключено, что и от других месторождений, которые активно используют иностранцы, казна республики ничего не видит. Свои разъяснения дал Олжас Байдильдинов, экс-советник министра энергетики.

Иски в арбитраж на зарубежных деляг

Весной 2023 года Правительство Казахстана подало иски в арбитражный суд к консорциумам NCOC (оператор месторождения Кашаган) и KPO (оператор месторождения Карачаганак). Общая сумма исков составляет как минимум 16,5 миллиарда долларов. Акционерами данных операторов являются западные компании Shell, Exxon Mobile, Total, ENI, Chevron. Причина обращения в суд — нарушение законодательства в сфере экологии и договоров с Правительством страны.

«Они владеют самыми лакомыми кусками в нашей стране — это крупнейшие месторождения в мире. И, естественно, получили они их на очень льготных условиях — контракт на 40 лет. На долю трех китов — Тенгиз, Карачаганак и Кашаган, которые работают по стабилизированным контрактам, — приходится 65% нефтедобычи и более 80% добычи природного газа Казахстана, — говорит Олжас Байдильдинов. — Также условия по налогообложениям, штрафам зафиксированы и не могут меняться Казахстаном в одностороннем порядке».

Эксперт обратил внимание на то, что с ростом вложений зарубежных инвесторов в данные нефтяные проекты Казахстан по условиям контракта будет получать меньше дохода.

«К примеру, мы сдаем в аренду свою квартиру и договорились с арендатором, который снимает ее у нас на 40 лет по низкой цене, что он делает ремонт, обставляет ее мебелью и так далее. Далее мы видим, что полгода нам не платят за аренду квартиры, потом выясняем, что арендатор в счет суммы за аренду купил диван, причем, не за 400–500 тысяч тенге, а, к примеру, за 10 миллионов. Мы говорим ему, что не согласовывали с ним покупку на такую большую сумму. И чем дороже вложения в квартиру — ремонт, технику, что-то еще, — тем меньше мы, как хозяева, будем получать. То же самое по этим нефтяным контрактам — рост их расходов означает, что Казахстан будет получать меньше денег, — поясняет Олжас Байдильдинов. — По Карачаганаку мы получаем, в принципе, адекватно, потому что консорциум уже отбил свои основные расходы на этот проект. Карачаганак разрабатывается давно, это понятное, стабильное месторождение. По Кашагану ситуация другая. На сегодня вложения в этот проект со стороны инвесторов составляют около 60 миллиардов долларов. И пока они не окупят, я так предполагаю, порядка 70% своих инвестиций, Казахстан от этого проекта будет получать мало. Сейчас, когда Кашаган приступил к фазе добычи, мы получаем 2% от доходной нефти, которая подлежит распределению. То есть вначале они возмещают свои расходы в определенной пропорции, и потом эту нефть в каких-то пропорциях делят».

С Тенгизом ситуация иная…

Что касается контракта Казахстана с западными инвесторами по месторождению Тенгиз, то здесь иная ситуация.

«75% в проекте принадлежит Chevron и Exxon Mobil, 20% — «КазМунайГазу» и 5% — «Лукойлу». Контракт по Тенгизу заключен на 40 лет, его срок истекает в 2033 году. Я, возможно, первым и единственным в Казахстане сказал, что этот контракт продлевать нельзя. Насколько мне известно, американцы хотят продлить его еще на 20 лет. Это богатое месторождение с хорошей себестоимостью. Американские компании не зря называли Тенгиз жемчужиной, бриллиантом в короне международных проектов. Это одна из самых низких себестоимостей на их проектах. Расходы на лифтинг, чтобы поднять нефть на уровень земли, без учета амортизации и налогов, здесь порядка 3–4 долларов за баррель. Это очень хороший показатель. Сейчас в мире, наверное, таких проектов даже нет», — отметил Олжас Байдильдинов.

По его словам, Тенгиз является самым крупным месторождением в Казахстане. После проекта будущего расширения (ПБР), который должен завершиться через несколько лет, здесь будут добывать 900 тысяч баррелей в сутки.

«Для понимания, мировая нефтедобыча — это примерно 96–97 миллионов баррелей в сутки, то есть у нас один только Тенгиз будет давать 1% от мирового уровня. Это высокий показатель. Но, повторюсь, я против того, чтобы этот контракт продлевали, — вновь заявил Олжас Байдильдинов. — Мы должны оставить это месторождение себе, «КазМунайГазу» необходимо разрабатывать его самостоятельно, может, в партнерстве с другими компаниями, возможно, с теми же американскими, но это не должно быть такое же СРП (Соглашение о разделе продукции — прим. редакции). Мы должны получать от Тенгиза больше. В целом, ТШО (Тенгизшевройл — прим. редакции) — это крупнейший налогоплательщик Казахстана, в бюджет и Национальный фонд они выплачивают в среднем около 10 миллиардов долларов. То есть Тенгиз обеспечивает существенную долю поступлений в бюджет страны и Нацфонд, и это очень стабильный проект. Безусловно, он был сложный, самостоятельно мы его разрабатывать в 90-х не могли, требовались технологии и инвестиции, но этот проект нужно оставить Казахстану».

Напомним, ранее президент страны Касым-Жомарт Токаев заявил о необходимости аккуратной коррекции первых нефтяных контрактов Казахстана с зарубежными компаниями-инвесторами, но это следующий шаг… А как будет развиваться сотрудничество с РФ?

От партнерства с Россией никуда не уйти…

Недавно между нашими странами был заключен договор по совместной добыче нефти на Каспии с «Лукойлом» по месторождениям «Каламкас-море/Хазар».

«Российская Федерация — это наш стратегический партнер, 90% экспорта нефти идет через территорию России, — отметил Олжас Байдильдинов. — Мы серьезно зависим от поставок электроэнергии из России, в прошлом году в течение 8 месяцев у нас был ее дефицит. Казахстан будет импортировать российское дизельное топливо в большем количестве, чем раньше, потому что нам не хватает своего объема. Вероятнее всего, что мы также будем импортировать бензин из РФ, а также авиакеросин. Плюс у нас есть сотрудничество по многим другим сферам, в том числе по воде из России, которая поступает по водопроводу Астрахань — Мангышлак и снабжает пустынные земли в Атырауской и Мангистауской областях. Безусловно, с Россией нам нужно развивать партнерство в этих сферах, тем более и газовый союз у нас может образоваться. Здесь больше вопрос о том, готов ли Казахстан предоставлять какие-то льготные налоговые условия и так далее», — заключил Олжас Байдильдинов.

asia24.media