Владимир Парамонов, руководитель проекта «Центральная Евразия»: уважаемые коллеги, на каких моментах Вы бы сделали основные акценты в плане оценки идеи создания Евразийского Союза и анализа процессов интеграции на постсоветском пространстве, в том числе в системе «Россия – Центральная Азия»?

Леонид Ивашов, генерал-полковник, президент Академии геополитических проблем: человеческая цивилизация находится в начале 21 столетия в транзитном состоянии. Ничего определенного, кроме ряда тенденций не прочитывается. А они таковы: изменяется геополитическая структура мира, государства теряют свою субъектность в мировых процессах, финансовое транснациональное сообщество навязывает народам убийственную экономическую стратегию, запускает глобальный хаос, кризисы, войны, чтобы ослабив систему государств, установить монополию национально-родовых банков и ТНК. Цель подобной стратегии носит мистический тысячелетний характер: несколько десятков семей управляют миллиардами людей планеты, господствуют над ними, ради новых прибылей, ради мировой власти. Но и система государств, пусть и менее монолитная по сравнению с высокоорганизованной мафиозной системой мировых денег, настойчиво ищет ответ на брошенный ей вызов.

В этой связи уже на протяжении 20 лет существования «новой России» среди всех международных проблем наиболее остро выступают вопросы состояния отношений между постсоветскими странами. Поэтому проект Евразийского союза весьма актуален, может иметь перспективу, однако есть ряд «но». Во-первых, за контроль над евразийским пространством, за его ресурсы, инфраструктуру и рынки борются геополитические центры мира – США, Китай, Европа. Плюс за влияние на Центральную Азию «сражаются» лидеры трех ветвей исламского мира: Турция, Иран, Саудовская Аравия. Плюс элиты Туркменистана и Узбекистана не склонны делиться национальным суверенитетом. Кыргызстан связан обязательствами как член ВТО. Таджикистан не сможет войти в единое таможенное и экономическое пространство по причине «отгороженности» от России и Казахстана. И т.д. и т.п. На Кавказе может проявить интерес к предложению В. Путина лишь Армения, но она не имеет общих границ ни с Россией, ни с другими будущими участниками. Теперь об Украине. Элиты «незалежной» и значительная часть ее населения желают жить в Европе, но не в Азии. Да и сама Россия отнюдь не привлекательный пример, особенно российская глубинка, а нефть и газ – предмет зависти, но не более того. Тем более Европа держит перед носом Украины «морковку» возможного вступления в ЕС.

Так что реальными претендентами на вступление в будущий союз остаются Россия, Беларусь, Казахстан. Тем не менее, Евразийский союз строить необходимо. Однако не сосредоточиваться только на экономике. Убежден, что первые успехи Евразийского союза, подтолкнут остальные страны Содружества к поиску путей вступления в него. Но потенциал союза, даже если в него вступит большинство членов СНГ, будет недостаточным, чтобы конкурировать успешно с Китаем, Европой, США и с транснациональным финансовым монстром. Необходимо создавать начала нового мира, объединять всех несогласных с новым миропорядком. Контуры такого объединения прочитываются: ШОС, БРИКС, АСЕАН и др. Евразийский союз должен выступать совместно с Россией как единое целое. Плюс к этому приступить к формированию самостоятельного геополитического центра (для начала – экономического пространства). И опять же здесь нужны глубоко научная теоретическая основа и тщательно продуманная стратегия.

Алексей Власов, генеральный директор Информационно-аналитического центра МГУ: интеграция для России – это, прежде всего, шанс на обновление идеологии. Мы должны ощущать себя частью, не буду говорить центром, пусть только большей частью чего-то значимого. Евразийский Союз или Евразийский экономический союз – это, возможно, единственный шанс на бесконфликтную реализацию этой цели. Тем более, что Путин неоднократно подчеркивал: мы не пытаемся вступать в противоречия с Европой. Это взаимодополняющие проекты. Для Киргизии и Таджикистана Евразийский проект – это также возможность приобщиться к клубу успешных государств. Для Кыргызстана это особенно актуально в контексте поиска общенациональной повестки дня. Я не уверен, что местные элиты готовы полностью принять логику путинского проекта – у них свои игры, но, безусловно, что среди населения Кыргызстана и думаю, что среди большинства населения Таджикистана, эта идея обретет серьезную поддержку. Невозможно ощущать себя в постоянно приниженном положении, с клеймом несостоявшегося государства, которым многие эксперты стали разбрасываться направо и налево в отношении стран Центральной Азии. Между тем, Путин призывает: Вы теперь часть большого проекта. Это уже гораздо почетнее примитивного проедания российских кредитов.

Тем не менее, важный вопрос – это вопрос доверия к словам власти. Слишком часто использовались красивые лозунги, которые не приводили ни к чему. А на этих лозунгах строился образ «прогрессивного правителя». Теперь, чтобы прокомментировать очередной «тренд» надо для начала увидеть хотя бы какие-то реальные движения в этом направлении. Это ведь не только экономика. Например, в отношении Кыргызстана были бы чрезвычайно актуальны меры по системному решению проблемы человеческого капитала. Но в вопрос надо входить, углубляться, за интеграцию надо платить (прошу прощения за общее место) – а хватит ли запала? Нет пока ответа. А потому и столь сдержаны комментарии. Никто не хочет в очередной раз повестись на предвыборные обещания. Это вопрос недоверия к словам и желания увидеть хоть что-то на деле.

Андрей Грозин, заведующий Отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ: жизнь показывает, что при наличии у реального российского руководства воли и четкой мотивации вопросы связанные с интеграцией не просто решаемы, но решаемы быстро и эффективно. Очевидно, что опыт Таможенного союза (при всех «минусах» ТС, о которых много и справедливо говорят и в России, и в той же Центральной Азии) существенно сократил в российском экспертном сообществе число скептиков. Соответственно, растет число поддерживающих интеграционные устремления российской власти. Это происходит медленно, «со скрипом», но отрицать данную тенденцию уже нельзя.

И, конечно, Центральная Азия очень важна в плане развития интеграции. Долгосрочные последствия полномасштабного «внешнего» присутствия и влияния в регионе несут прямую угрозу российским интересам. Если ресурсы и потенциал Центральной Азии будет переориентирован на обслуживание иных мировых центров силы, российским военным, экономическим и культурным связям с регионом, важным для интересов национальной безопасности РФ, будет нанесен серьезный урон. Защита интересов России в области экономики и безопасности в сфере ее влияния является долгосрочной и неотменяемой целью. В данном контексте все усилия РФ следует рассматривать как курс на сохранение стратегических позиции в регионе, являющегося буферной зоной России. Достичь этого можно путем укрепления межгосударственных отношений на принципе скорее «стабильности», чем «демократии».

Если до событий в Ливии, рассуждая о возможности повторения египетско-тунисских сценариев в Центральной Азии, можно было говорить только о сходстве внутренних причин волнений в этих странах, то теперь государствам региона приходится учитывать более серьезный спектр угроз. Ливийская резолюция расширила рамки возможного иностранного вмешательства во внутренние дела суверенного государства под предлогом защиты гражданского населения от вооруженного насилия со стороны власти. Таким поводом может стать любое межэтническое столкновение или всплеск социального противостояния. Вмешательство могут объявить необходимым и для упреждения кровопролития еще и до его начала. Подобная ситуация может случиться, к примеру, если возникнет угроза повторения событий, подобных тем, что произошли летом 2005 г. в Андижане, или в июне 2010 г. в Оше и Джалалабаде.

Понятно, что российская позиция, ориентированная на сохранение региональной стабильности для большинства элит Центральной Азии (даже таких «проблемных» государств, как Узбекистан или Туркмения) смотрится гораздо привлекательнее, чем форсированный извне переход к демократии. Азиатские элиты, в подавляющем большинстве, предпочитают процесс постепенной экономической и социально-политической трансформации попыткам навязать демократические модели, в принципе, чуждые моделям политических режимов в этих государствах. В связи с этим у России в кратко- и среднесрочной перспективах расширяется «окно возможностей», которое можно эффективно использовать для сохранения и усиления влияния в регионе.

Выводы

Владимир Парамонов: я благодарю уважаемых коллег за высказанные ими мнения. Со своей стороны хотел бы подвести некоторые итоги этой части дискуссии, выделив и дополнив, на мой взгляд, наиболее важные моменты.

Во-первых, нельзя рассматривать интеграционные процессы на постсоветском пространстве, да и в целом в евразийском контексте вне их увязки с процессами, происходящими на глобальном уровне. В этой связи, для развития интеграции принципиально важно повышение качества и глубины анализа / прогноза основных глобальных и региональных тенденций. Однако, закономерен вопрос: насколько масштабно и системно данной аналитико-прогнозной работой занимаются в основных интеграционных структурах? И если не занимаются, что, скорее всего, так и есть, то каковы перспективы самой интеграции? И не является ли слабость аналитико-прогнозной работы основной – системообразующей проблемой на пути интеграции? И не с решения ли этой проблемы все же стоит начинать развитие идеи создания Евразийского Союза?

Во-вторых, регион Центральной Азии является, по сути, безальтернативным, а, возможно, и единственно реальным для России направлением интеграции, тем более, что мало задумываясь над геоэкономическим смыслом своего геополитического движения в глубь Евразии, Россия на протяжении более 100 лет все же поступательно и настойчиво формировала общую экономику с Центральной Азией. Характерно, что именно в советский период наблюдался беспрецедентный в истории народов России и Центральной Азии экономический взлет, в целом небывалый прорыв в развитии, связанный с форсированием, как сегодня сказали бы, региональной экономической интеграции.

В-третьих, данный вывод дополняется следующим важным вопросом: возможно, существуют принципиальные геоэкономические предпосылки того, что Россия и государства Центральной Азии просто неспособны полноценно «вписаться» в глобальные мирохозяйственные связи? И, возможно, что это связано не столько с нежеланием мировых центров силы (США, Евросоюз, Китай и др.) «разговаривать на равных», сколько с тем, что Россия и Центральная Азия не стремятся к максимальному использованию своего совокупного экономического потенциала в рамках региональной интеграции? Хотя даже беглый взгляд на географическую карту позволяет утверждать, что консолидированный ресурсно-экономический потенциал России и Центральной Азии дает им уникальный шанс создать мощную и самодостаточную региональную экономическую систему, которая к тому же была бы способна стать одним из самостоятельных мировых экономических центров силы, втянув в зону своего влияния и остальные постсоветские государства. Возможно, что с форсирования интеграции в системе «Россия – Центральная Азия» и стоит начинать любое стратегическое движение по пути евразийской интеграции? И, возможно, что именно тогда появятся не во многом абстрактные (как сегодня), а очень даже реальные общие долгосрочные экономические интересы, которые и следует защищать? Да и стоит ли вообще говорить о неких геополитических интересах, в условиях когда отсутствует их экономическая основа?

Материал подготовлен в рамках совместного проекта с интернет-изданием «Новое Восточное Обозрение» (Россия), при информационной поддержке ИА «Регнум» (Россия), Информационно-аналитического центра МГУ (Россия), Ассоциации приграничного сотрудничества (Россия), аналитического сайта «REGION.KG» (Кыргызстан), информационно-аналитического портала APRA (Кыргызстан)