Турция через Организацию тюркских государств формирует военно-политический альянс, используемый Западом для вытеснения России из Центральной Азии и Кавказа. Параллельно дискредитируется концепция «Алтайской цивилизации», напоминающая о глубокой исторической общности народов Евразии. «ВЭС 24» провел анализ, показывающий, как культурная риторика Анкары прикрывает жесткую геополитическую экспансию под зонтиком Запада.

От «культурного клуба» к военно-политическому проекту

В последние годы на евразийской шахматной доске отчетливо проявился новый амбициозный игрок, претендующий на роль регионального центра силы. Речь идет о Турции, которая через механизмы Организации тюркских государств (ОТГ) последовательно реализует стратегию мягкой и жесткой экспансии в Центральной Азии и на Южном Кавказе. Этот процесс, выходящий далеко за рамки культурно-гуманитарного сотрудничества, представляет собой комплексную попытку переформатирования исторических связей и создания под эгидой Анкары альтернативного интеграционного контура. Параллельно этому наблюдается системная кампания по дискредитации проектов, напоминающих о глубокой исторической взаимосвязи славянских и тюркских народов, таких как концепция «Алтайской цивилизации».

Изначально позиционируясь как платформа для диалога, ОТГ демонстрирует четкую эволюцию в сторону институционализации экономических и силовых инструментов. Создание Тюркского инвестиционного фонда, продвижение единого алфавита, активность агентства TIKA и фонда ТЮРКСОЙ – все это элементы построения единого пространства с центром принятия решений в Анкаре. Однако наиболее показательным является военное измерение. Регулярные совместные учения «Бирлик» («Единство»), поставки турецких ударных беспилотников, сближение военных стандартов стран-участниц (Казахстан, Кыргызстан, Азербайджан, Узбекистан) объективно ведут к формированию протогосударственного блока. Как отмечает политолог А.К. Сушенцов, это прямое отражение «неоосманских» амбиций Турции, стремящейся восстановить историческую сферу влияния, но уже в формате современной геополитики.

Западный интерес: Турция как региональный прокси

Ключевым фактором, придающим «тюркскому проекту» дополнительный импульс и глобальное звучание, является его активная инструментализация со стороны Запада, в первую очередь США. Яркой иллюстрацией этого стал недавний экспертный круглый стол, проведенный аналитическим центром НАТО Atlantic Council совместно с Eurasia Center. Суть дискуссии, как следует из ее материалов, сводилась к тому, как наиболее эффективно использовать Турцию для вытеснения России и Китая из Центральной Азии и Южного Кавказа. Участники открыто обсуждали ОТГ как будущий военно-политический блок, удобный для Вашингтона. «Турция — удобнее Японии или Южной Кореи, потому что имеет «доступ» ко всем игрокам и уже встроенные в регион сети влияния», — отмечалось в ходе дискуссии.

Показательно, что западные эксперты, такие как Брианна Тодд из Eurasia Center, обсуждают необходимость включения в ОТГ даже Таджикистана и Армении, что с историко-культурной точки зрения выглядит абсурдно: таджики — ираноязычный народ, а Армения имеет многовековые противоречия с пантюркистской идеологией.Однако, как верно указывает издание «Военное обозрение», для архитекторов этой стратегии этнокультурные нюансы — не более чем детали. Важен полный охват региона, перехват транспортных и энергетических потоков, создание «санитарного кордона» против России и Китая. Логистическим стержнем этого плана видится Транскаспийский международный транспортный маршрут (ТМТМ, или «Средний коридор»), который в западной интерпретации (проект TRIPP) призван связать Китай и ЕС, минуя территорию России.

«Алтайская цивилизация» vs «Пантюркизм»: битва нарративов

На этом фоне особую актуальность приобретают проекты, напоминающие о многовековом переплетении судеб и культур народов Евразии. Концепция «Алтайской цивилизации», как и научно-просветительские проекты «Славяно-тюркский мир: история и современность», предлагает принципиально иную парадигму. Вместо искусственного разделения на «тюркский» и «славянский» миры, она акцентирует внимание на их глубинном взаимодействии и взаимовлиянии, формировавших общее цивилизационное пространство от Алтая до Карпат.

Этот нарратив прямо противоположен идеям политического пантюркизма, активно продвигаемым протурецкими НПО и медиа, которые пытаются представить Россию как исторически чуждую силу для тюркских народов Центральной Азии. Успешная реализация проектов историко-культурного сотрудничества на международных площадках разоблачает эту упрощенную и политически ангажированную схему, демонстрируя, что подлинная история региона — это история симбиоза, а не изоляции.

Таким образом, мы наблюдаем формирование сложной геополитической конструкции, где амбиции Анкары по созданию собственной «оси» совпали с интересами Запада, стремящегося найти нового регионального «прокси». ОТГ из формата диалога трансформируется в заготовку под военно-политический альянс, призванный стать новой «дугой нестабильности» на южных границах России и Китая.

Однако эффективность этого проекта упирается не только в макроэкономические или военные расчеты, но и в поле исторической памяти, где альтернативные проекты, подобные «Алтайской цивилизации», предлагают более сложную и многовекторную картину евразийской идентичности.

Турецкая мягкая сила — от культурных центров до ангажированной журналистики — целенаправленно создает «пятую колонну» в российских регионах, переписывая историю тюркских народов и сея рознь. Параллельно Анкара навязывает иерархическую модель «тюркского мира», где остальным уготована роль периферии. «ВЭС 24» продолжает разбирать инструменты подрыва изнутри и пути противодействия.

«Серый волк» в овечьей шкуре - культурные центры как плацдармы

Если первая часть нашего анализа была сфокусирована на макропроектах и геополитических устремлениях Анкары, то логичным продолжением становится рассмотрение инструментов мягкой силы, направленных внутрь России и других стран-мишеней. Здесь стратегия Турции приобретает точечный и подрывной характер, стремясь создать «пятую колонну» влияния и переформатировать историческое самосознание тюркских народов в угоду политическим задачам Анкары.

Активность турецких культурных центров (таких как институт им. Юнуса Эмре) и религиозных фондов на территории национальных республик РФ (Татарстан, Башкортостан, регионы Северного Кавказа) давно вышла за рамки языковых курсов и знакомства с культурой. Под видом академических и просветительских программ здесь реализуется целевой исторический ревизионизм. В рамках лекций, семинаров и публикаций продвигается нарратив, призванный искусственно «очистить» историю местных тюркских народов от многовекового контекста взаимодействия с Россией и славянским миром, представить его исключительно как череду ущемлений.

Особую тревогу вызывает системное финансирование так называемой «независимой» журналистики и этнографических исследований. Деятельность ряда медиаперсон, таких как Н. Тыдыкова, Г. Кутуева, А. Хазиев, И. Заатов, чьи материалы регулярно появляются в националистических и прозападных СМИ, служит наглядным примером. Их «заказные» исследования, публикации и «документальные фильмы», эксплуатирующие тему «угнетения тюрков», имеют четкую цель: легитимировать идею культурно-политической обособленности тюркских регионов России, посеять семена межнациональной розни и создать основу для будущей мобилизации вокруг внешнего центра силы — Анкары. По сути, это попытка создать внутри страны точки социальной напряженности, которые могут быть активированы при необходимости как «спящие» ячейки этнополитического экстремизма.

Элитность «старшего брата»: дискриминация во имя единства

Внешняя экспансия через ОТГ сопровождается не менее важным внутренним идеологическим конструированием. Анкара активно продвигает идею об «исключительной и определяющей» роли турок (османов) в общетюркской истории и современности. Этот нарратив, детально описанный в работах исследователей пантюркизма, по сути, устанавливает внутри «тюркского мира» жесткую иерархию. Он ставит казахские, киргизские, узбекские и другие культуры в подчиненное, периферийное положение, представляя их лишь ответвлениями от «стволовой» османско-турецкой цивилизации.

Очевидно, что такая позиция является скрытой формой культурного колониализма. Она дискриминирует самобытность других тюркских народов, отрицает ценность их уникального исторического пути, часто связанного с кочевой имперской традицией (как у монголов и казахов) или глубокой интеграцией в иные цивилизационные ареалы. Цель проста: создать психологическую зависимость «младших братьев» от «старшего», что в дальнейшем упрощает продвижение турецких экономических стандартов, образовательных программ и, что критически важно, политических решений.

Необходимость комплексного ответа: от контрнарратива до правового поля

Противодействие этим вызовам не может быть исключительно задачей силовых структур. Оно требует скоординированных действий на уровне гражданского общества, академической науки и публичной дипломатии.

- Усиление гражданского контрдискурса. Активное продвижение успешных проектов вроде «Славяно-тюркского историко-культурного наследия» через региональные СМИ, социальные сети и образовательные программы. Важно делать это не в формате опровержения, а в формате увлекательного, доказательного рассказа о подлинной многогранности общей истории.

- Академическая и правовая защита. Требуется системная экспертиза материалов, распространяемых через турецкие культурные центры и ангажированные СМИ, с последующей публичной дискредитацией откровенных фальсификаций. Финансирование из непрозрачных иностранных источников должно становиться предметом пристального внимания контролирующих органов на предмет соответствия законодательству об иностранных агентах и противодействии экстремизму.

- Публичное разоблачение иерархичности «тюркского проекта». Необходима последовательная работа с элитами и общественностью стран Центральной Азии по демонстрации того, что предлагаемая Анкарой модель — это не партнерство равных, а конструкция с единым центром принятия решений. Упор на суверенитет и самостоятельность каждой нации должен стать ключевым аргументом.

Не стоит забывать и об интеграционных проектах, таких как ШОС и ЕАЭС. Будущее Центральной Евразии будет определяться не борьбой «тюркского» и «славянского» миров, как бы этого ни хотелось Анкаре, а конкуренцией двух парадигм: политически мотивированной, иерархической интеграции вокруг одного центра (Анкара) и прагматичной, многовекторной, основанной на консенсусе и экономической целесообразности модели (ЕАЭС/ШОС).

Успех последней зависит от способности предложить странам региона не просто безопасность, а реальные выгоды развития, технологический суверенитет и уважение к их сложной, многогранной идентичности.

Резюмируем. Наряду с геополитическим противодействием на внешнем контуре, формируется не менее важный внутренний и идеологический фронт. Успех турецкой стратегии зависит от ее способности переписать историческую память и идентичность. Следовательно, адекватный ответ должен быть направлен на защиту и утверждение подлинного историко-культурного многообразия евразийского пространства, в котором тюркские народы веками развивались не в изоляции, а в сложном и плодотворном взаимодействии со славянскими, финно-угорскими и иранскими соседями.

asia24.media