Оценка угроз из Афганистана странами Центральной Азии зависит от их территориальной близости. Такой вывод в рамках заседания экспертного клуба «Мир Евразии» озвучила главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК Леся Каратаева. «Регион.kg» приводит ее полное выступление.

Для Таджикистана и Казахстана, например, риски проявляются в различной степени. Как ни странно, но именно Афганистан, выполняя функцию «иного» в большей степени способствовал региональной консолидации в Центральной Азии. Демонстрируемая правительствами стран региона готовность к пересмотру региональной повестки, а также очередное изменение раскладки сил в Афганистане, придали новый импульс дискуссиям о качестве регионализации постсоветской Центральной Азии.

При этом доминирующее количество экспертных нарративов фиксируют мысль об отсутствии видимого прогресса в укреплении региональных связей. Самый интересный вопрос – зачем нам быть регионом?

С географическим фактором все понятно. Относительная ясность есть в отношении геополитических аспектов. Но в чем мотивация непосредственно самих региональных игроков? Теоретически можно выделить рациональную и иррациональную составляющие такой мотивации.

В качестве критерия в данном случае будет использоваться прагматизм. На протяжении всех трех десятилетий ставка делалась на иррациональную составляющую – общее историческое прошлое, этническая и языковая близость четырех из пяти стран, духовная и культурная схожесть и так далее.

Надо признать, что эти преимущества странам Центральной Азии использовать не удалось. Для второго и третьего поколений независимости все эти факторы не имеют значения. В перечне идентичностей, которые молодые люди стремятся разделить, центральноазиатская общность занимает далеко не лидирующие позиции.

Что касается рациональной составляющей, то она включает в себя такие смысловые единицы как национальные интересы, экономические выгоды, безопасность. В Казахстане глубоко укоренилась формула – сначала экономика, потом политика.

Соответственно, национальные интересы видятся через призму экономического развития.

Для двух наиболее крупных экономик региона насущными вопросами являются реализация транзитного, транспортно-логистического потенциала и выход к морским торговым путям.

Вариантов решения этих задач много. Они могут, как иметь точки соприкосновения, так и не иметь. Вопрос в том, каким образом это укрепляет или ослабляет внутрирегиональные связи?

Вопрос можно расширить – является ли экономическое сотрудничество стран Центральной Азии регионообразующим фактором?

Структура экономического взаимодействия пяти стран включает в себя сеть двусторонних связей, а также форматы, предполагаемые режимами таких, выходящих за пределы непосредственно региона, объединений как ЕАЭС, ВТО и СНГ.

Сложившаяся ситуация, безусловно, не препятствует развитию экономических связей между центральноазиатскими странами, но и не способствует регионализации. То же самое можно сказать и о структуре товарооборота.

Таким образом, можно констатировать, что до настоящего момента странам удавалось реализовывать свои стратегии экономического развития, не зацикливаясь на внутрирегиональном сотрудничестве. Получаемые же выгоды от внутрирегиональной торговли в виде сокращения транспортных издержек, развития приграничных территорий и др. выступают, скорее, приятным бонусом для МСБ.

Следующим важным фактором является безопасность. В контексте обсуждаемой темы имеет смысл сфокусировать внимание на трех вопросах.

Первый вопрос – влияет ли дестабилизация внутриполитической ситуации в отдельно взятой стране или же ухудшение двусторонних отношений на ситуацию в остальных странах региона?

Опыт показывает, что серьезного импакта не наблюдается. Периодически возникающие обострения требуют реакции на политическом уровне, но риски для безопасности незадействованных стран не формируются и о какой-либо региональной дестабилизации речь не идет.

Второй вопрос – процессы, происходящие в Афганистане. Формируют ли они риски для безопасности в регионе?

Позиции стран по данному вопросу зависят от территориальной близости. Для Таджикистана и Казахстана, например, риски проявляются в различной степени. Как ни странно, но именно Афганистан, выполняя функцию «иного» в большей степени способствовал региональной консолидации в Центральной Азии.

На протяжении, как минимум, четверти века, стигматизация и нежелание принять эту страну в и без того не самые стройные ряды Центральной Азии поддерживало общерегиональную внешнеполитическую повестку. С 2018 года подходы к оценке роли Афганистана изменились. Поменялась и внутриафганская ситуация. Прогнозы делать в настоящий момент сложно, слишком много неопределенностей.

И, наконец, третий вопрос – реализация экономических проектов с участием Афганистана и безопасность: что первично?

В данном случае обозначились две диаметрально противоположные точки зрения. С одной стороны, реализация экономических проектов требует гарантий безопасности. Никому не интересно инвестировать в нестабильные территории. С другой стороны – как достигнуть стабильности, если экономическая ситуация оставляет желать лучшего? Разные игроки, разные интересы, разные позиции. Одно можно сказать точно – быстрого результата ждать не стоит».

По материалам экспертного клуба «Мир Евразии»